Двадцать минут спустя мы подъезжаем к разгрузочной площадке океанариума, с помощью Скотта вытаскиваем из минивэна 60-килограммовую коробку, погружаем ее на тележку, закатываем по эстакаде в здание и поднимаем на лифте в галерею Холодных Морей. Внутри коробки находится изготовленная на заказ бочка из белого пенополистирола. Дейв открывает крышку. Внутри завернутый в газету пакет со льдом, а под ним — надежно завязанный в узел и замотанный бежевыми резинками мешок на 113 литров из толстого прозрачного полиэтилена. В мешок налито около 37 литров воды, сверху — слой кислорода. Дейв разрезает узел, и мы в волнении заглядываем внутрь.
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — молю я про себя, пусть только с ним все будет в порядке!»
В воде сидит большой светло-оранжевый шар, весь усеянный белыми пятнами.
— Эй, ты не спишь? — спрашивает Дейв у животного.
Мы видим, как тонкий завиток щупальца медленно закручивается и распрямляется в воде.
Джеки нюхает воду. «Пахнет стрессом», — объявляет она. Вода в пакете источает запах герани. Медузы тоже пахнут геранью, когда испытывают стресс, объясняет Джеки, тогда как испуганные актинии испускают кисловато-соленый запах.
— Не очень-то у тебя здесь чисто, — говорит Джеки, заглядывая в пакет.
В желтоватой воде плавает сброшенная с присосок кожа, словно искусственный снег в сувенирном шаре. Сбрасывать кожу — нормально для быстрорастущего животного, но в океане этот мусор сразу уносится прочь, как и тонкие ленты экскрементов, которые лежат сейчас на дне мешка.
— Посмотрели бы мы на вас, если б вы перелетели с одного конца страны на другой в завязанном мешке, да еще и с пакетом собственных экскрементов, — ехидничаю я.
— Кажется, такой авиакомпанией я как раз летал, — смеется Дейв. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он осьминога.
Тот устало шевелит одной рукой. Мы не рассмотрели его глаза, но видим воронку, отверстие в мантии и то, как равномерно расширяются и сужаются его жабры. По крайней мере он дышит.
Дейв сливает часть грязной воды в сливное отверстие на полу, а Джеки набирает в желтый пластиковый кувшин свежей воды из отстойника и выливает ее в мешок. Осьминог осторожно исследует кувшин кончиком одной руки.
К сожалению, мы не может резко вытащить его из пакета, поскольку резкое изменение температуры или химического состава воды может привести к шоку животного. Джеки отправляет пробы воды в лабораторию для измерения уровня pH, солености и аммиака; Дейв измеряет ее температуру: чуть больше 7 °C. Температура воды в отстойнике сегодня 10 °C. Пока мы ждем, я внимательно рассматриваю нового осьминога. У него отсутствует четверть второй правой руки. Что с ним случилось? Помнит ли он? Может быть, память об этом осталась в потерянной руке? Или об этом знают другие руки, но не головной мозг?
Пока я размышляю над его тайной, осьминог окрашивается в более насыщенный оранжевый цвет. Это существо родилось из яйца размером с рисовое зерно и чудом выжило в планктонной массе, беспомощно дрейфующей по поверхности океана, пока не стало достаточно большим, чтобы обосноваться на дне. Молодой осьминог многие месяцы успешно охотился на добычу и ускользал от хищников — рыб, тюленей, каланов, китов, которые подстерегали его буквально повсюду и жаждали его плоти. За свою короткую жизнь он пережил невообразимые приключения: ускользал от смертельных опасностей и героически преодолевал трудности. Пока он был совсем юным, приходилось ли ему прятаться в выброшенной бутылке из-под вина? Терял ли он руку в схватке с акулой и отращивал ли ее снова? Общался ли он с дайверами? Разводил стада крабов? Выскальзывал из рыболовных сетей? Изучал останки затонувших кораблей на дне? И как весь этот богатейший опыт сформировал его характер?
Я смотрю в воду и спрашиваю: кто же ты такой?
* * *
Когда я приезжаю в океанариум в следующую Чудесную среду, об осьминоге становится известно чуть больше. Это самка. Билл внимательно рассмотрел третью правую руку, которую она стыдливо прятала от нас в день своего приезда, и обнаружил, что она до самого кончика покрыта присосками. «Она весьма бойкая и активная», — говорит мне Билл. Она весит килограмма четыре-пять — больше, чем Кали на момент прибытия, а ее возраст — около девяти-десяти месяцев.
Новенькая прибыла от того же поставщика — Кена Вонга, что много лет назад доставил Джорджа, любимого осьминога Билла.
«Ловля осьминогов — невероятно трудное дело, — рассказывает мне по телефону Кен. — Они неуловимы. А вам нужно найти подходящего для океанариума. Вам не нужен осьминог весом 13–18 килограммов. Это взрослые особи, их нужно оставить для размножения. Слишком мелкие также не подходят». Еще одна проблема состоит в том, что в это время года у большинства осьминогов отсутствует от одной до четырех рук. Дело в том, что у зубатых терпугов — прожорливых хищников весом до 36 килограммов, вооруженных восемнадцатью острыми зубами, — в этот период начинается нерест, и они кусают и задирают осьминогов, чтобы выселить их из логова и использовать его для кладки своей икры. Вероятно, именно так наша самочка и потеряла руку.
Первые несколько погружений Кен совершил впустую. «Иногда не клюет, прямо как на рыбалке», — говорит он. Наконец во время шестого погружения он нашел особь, достойную аквариума Бостона.
Он заметил ее на глубине около 23 метров. Она скрывалась в каменной горке: снаружи торчало лишь несколько присосок. Кен осторожно прикоснулся к ней — и та пулей вылетела из своей щели наружу, прямо в развернутую сеть.
«Это специальная сеть, сделанная из моноволокна, — объясняет мне Кен. — Она настолько мягкая, что вы можете потереть ей лицо и не повредите кожу. С осьминогами нужно обращаться очень деликатно. Их нельзя просто так взять и вытащить на поверхность, как рыбу, иначе вы можете вызвать у животного шок». Вода на такой глубине может быть на 10 градусов холоднее, чем у поверхности, поэтому Кен переместил осьминога из сети в закрытый контейнер на 189 литров и медленно поднял наверх. Осьминог не пытался сопротивляться и не стрелял чернилами.
Последние шесть недель наш герой жил в аквариуме на 1500 литров, полтора на полтора и на метр двадцать: на дне там было много камней и труб, среди которых можно было спрятаться. Уже через три недели он научился подниматься на поверхность, когда Кен хлопал ладонью по воде, принося еду. Особенно ему нравились крабы и головы лосося. Кен кормил его как в дикой природе, не по расписанию. В один день он давал ему одну креветку, а через два дня мог угостить парой крупных крабов. «Но все равно он быстро рос и набирал вес», — говорит Кен. При поимке осьминог весил три килограмма, теперь — почти пять.
Как ему удалось посадить осьминога в пластиковый мешок для транспортировки? «Мне пришлось убедить его, — смеется Кен. — Пытаться засунуть его в мешок силой — бесполезное дело. Он слишком умен и проворен. И у него восемь рук. Это дело небыстрое». Кен спустил из аквариума часть воды, чтобы облегчить задачу, но ему все равно понадобилось около часа, чтобы заманить животное в мешок.
