Хорошо, что в тот момент я не знала об этом.
Чтобы не замерзнуть в холодных октябрьских водах Новой Англии, мне нужно облечься еще в один слой неопрена: я беру напрокат семимиллиметровый комбинезон, поверх которого я надену еще один укороченный семимиллиметровый гидрокостюм с шортиками и длинными рукавами. Во время примерки я с трудом и кряхтеньем влезаю в тесный неопреновый комбинезон, но Дорис уверяет меня, что усилия того стоят: чем сложнее его надеть, тем плотнее он облегает тело, а чем плотнее он облегает тело, тем теплее мне будет. Поскольку в дайвинг-центре клиентов-женщин гораздо меньше, чем мужчин, и выбор женских гидрокостюмов там невелик, мне приходится взять мужской костюм небольшого размера. Из-за его просторной промежности я стала похожа на женщину, у которой пузырятся и спадают к коленям колготки.
Я также покупаю себе боты, перчатки и капюшон. Водрузить капюшон на голову не проще, чем натянуть на нее узкую хирургическую перчатку. Мои уши сгибаются пополам, как пита вокруг фалафеля, а шею обхватывает такой плотной лентой, что мне кажется, я сейчас задохнусь, а голова лопнет. Я надеялась, что капюшон натянет и разгладит кожу на моем лице, словно я только что сделала круговую подтяжку, но вместо этого он сдавливает мои щеки к носу, словно мою голову зажало между закрывающимися дверьми лифта.
Есть и еще один нюанс: поскольку дополнительный слой неопрена повышает плавучесть, ее нужно компенсировать дополнительным грузом. Поэтому вдобавок к 14-килограммовому аквалангу и жилету-компенсатору мне придется надеть на талию специальный пояс со свинцовыми грузами. В общей сложности мой вес увеличится на 32 килограмма, или на 57 % от веса моего тела.
Громоздкость, холод, дополнительное снаряжение и плохая видимость в мутной воде фактически делают осенние ныряния в водах Новой Англии погружениями повышенной технической сложности. И Дорис, и мой предыдущий инструктор Джанин сказали мне одно и то же: «Если вы научитесь нырять в Новой Англии, вы сможете нырять где угодно».
Мы с Дорис загружаем снаряжение в машины и через час подъезжаем к озеру Даблин-Лейк в Мерримаке. Припарковавшись на обочине 101-й трассы, я опять вступаю в бой с двумя мужскими гидрокостюмами. Этой дорогой часто пользуются мои друзья и соседи, и я молю Бога, чтобы в этот момент никто из них не проезжал мимо и не узнал меня.
В полном снаряжении я ощущаю себя как астронавт на Луне. «Ну и ладно, оно настолько неудобное, что в нем я не почувствую холода», — утешаю я себя. Но, когда я, шатаясь, захожу в озеро, осторожно ступая с камня на камень по грязному дну, в сухой и теплый неопрен начинает затекать ледяная вода. Я с тоской вспоминаю слова Джанин о том, что есть только два вида дайверов: те, кто мочится в гидрокостюм, и те, кто врет, что этого не делает. И действительно, приток жидкости температуры тела меня бы сейчас согрел. Я жалею, что перед погружением не выпила больше воды.
День выдался туманным и дождливым, но Дорис бодро щебечет: «Со дна капли дождя выглядят удивительно красиво!» Стоило мне погрузиться под воду, как я накренилась и оказалась в положении между тем, чтобы пойти ко дну и тем, чтобы вытолкнуться к поверхности. Мои ноги свело от холода. В мутной воде мне нельзя отставать от Дорис больше чем на три метра, иначе я потеряю ее из виду.
Каким-то чудом мне удается продемонстрировать все необходимые навыки подводного плавания с аквалангом. Дорис удовлетворена моими успехами. Мы всплываем через двадцать минут, и она объявляет, что теперь мы погрузимся «просто для удовольствия». Она предлагает поискать пресноводного лосося и больших окуней, которыми Нью-Хэмпширский департамент охотничьего и рыбного хозяйства заселил озеро. Но в такой мутной воде мы, как ни стараемся, не видим ни зги. Тем не менее Дорис права: капли дождя действительно выглядят очень необычно, если смотреть из глубины.
Во время последнего погружения два дня спустя я хочу только одного — побыстрее закончить это испытание. Я даже не смотрю по сторонам в поисках рыбы. И вдруг прямо в мою маску утыкается морда 15-сантиметрового окуня.
Это столкновение разительно отличается от других встреч с дикими животными. Как правило, сначала вы видите животное на расстоянии; если повезет, оно может медленно приблизиться или подпустить вас к себе. Но оно не появляется внезапно в паре сантиметров от вашего лица и не пялится на вас. Мне кажется, окунь тоже удивлен. Некоторые считают, что раз морды рыб не так подвижны, как человеческие лица, то они невыразительны, но они ошибаются. На его мордашке явно читается вопрос: «А ты-то здесь что делаешь?»
Мы несколько секунд смотрим друг другу в глаза. Потом один из нас моргает. Скорее всего, это я — веки ведь есть только у меня. И окунь исчезает так же внезапно, как появляется.
Но дело сделано. В этот день я не только получаю сертификат, но и оказываюсь на крючке — до конца своей жизни.
* * *
Когда я приезжаю в океанариум, из Гигантского Океанского аквариума уже выселены последние жильцы. В 10 часов утра 2 октября техники начали спускать воду из резервуара емкостью почти 760 тысяч литров со скоростью 2,5 сантиметра в минуту. В конце концов дайверы по лестницам спустились на нижний уровень и выловили сетями подвижных тарпонов, помпано и каранксов. В выходные, пока я ныряла в озере, Билл и его команда во время шестичасовой смены вылавливали в аквариуме восемь тарпонов — рыбин длиной больше метра и весом почти 20 килограммов. «Они огромные. Их сложно ловить, — говорит Билл. — Поэтому мы оставили их напоследок».
Каждая такая операция таила в себе потенциальную опасность и настоящую драму. Еще в сентябре команда из четырех дайверов, трех ветеринаров, тринадцати подсобных рабочих, одного куратора и нескольких волонтеров выловила из Гигантского Океанского аквариума пару метровых черноносых серых акул, самца и самку, и перевезла их в Центр по уходу за животными в Куинси.
В течение нескольких недель дайверы приучали акул к сетям, держа их в воде, чтобы животные перестали бояться. За день до этого команда успешно переместила из аквариума молотоголовых акул. Но черноносые серые акулы более чувствительны и могут разволноваться, объяснил куратор Дэн Лофлин. Испуганную особь почти невозможно схватить, поэтому Дэн разработал не только план А, но и на случай провала планы Б, В и Г (планы Б и В — скучковать акул с помощью сетей или перегородок, отрезав им пути отступления; план Г — дождаться, когда в аквариуме почти полностью спустят воду). Хуже, чем испугать акулу, это только поранить ее, что вполне вероятно, если она налетит на острые края искусственных кораллов. «Используйте сеть только тогда, когда точно уверены, что поймаете», — проинструктировал Дэн дайверов, вооруженных сетями в форме огромных сачков.
План был прост: два дайвера — Шерри Флойд, подруга Миртл, и Моника Шмак, опытный аквариумист из Центра в Куинси, — должны были стоять с сетями лицом друг к другу на противоположных концах кораллового рифа, где прямо в центре есть большая впадина. Третий дайвер должен был зависнуть над впадиной и приманить туда акул с помощью селедки, надетой на конец жерди. После того как селедка привлечет внимание акул, он должен был направить жердь прямо в сачок, куда, как все надеялись, и заплывут акулы.
