На следующее утро Октавия выглядит так, словно предыдущим вечером ничего не случилось. Она будто переродилась. Вся бугристая и испещренная темными пятнами, она лучезарно красива — образец здорового осьминога и прилежной матери. Одной рукой она неспешно ворошит гроздья яиц ближе к витрине, точно мамочка на скамейке в парке, покачивающая детскую коляску. Я не вижу, что она делает другими руками. Экспозиция еще не освещена, без налобного фонарика я бы вообще не разглядела Октавию.
— Я так нервничаю каждое утро, когда прихожу сюда, — раздается рядом со мной голос. — Я боюсь, что приду и увижу ее мертвой на дне.
Я еще не знакома с этой девушкой-интерном. Раз в неделю она чистит осьминожий аквариум, и именно она первой обнаружила, что яйца стали усыхать. Некоторые упали на каменистое дно. Мы не знаем, замечает ли это Октавия, беспокоится ли об этом.
Все сотрудники и волонтеры в океанариуме знают печальную новость о яйцах Октавии. И все приглядывают за ней с невероятной нежностью.
— Вы думаете, она нас узнает? — спрашивает уборщица, которая каждое утро протирает стекла аквариумов. — Она вообще видит, что мы здесь?
— Я думаю, да, — отвечаю я. — Но я не знаю, волнует ли ее это теперь, когда она заботится о яйцах. А вы как думаете?
— Я тоже думаю, что она нас видит. Они очень умные, — говорит женщина. — Я любуюсь ею каждый день, и мне кажется, она меня узнает, сама не знаю почему.
Один глаз Октавии теперь не серебристый, а медный, и он вперился прямо в нас. Трудно сказать, смотрит ли она на нас или в пустоту, как человек, который о чем-то глубоко задумался. Она выглядит здоровой и крепкой, но ведет себя словно в замедленной съемке. Она дышит нечасто и неровно — 1 раз в 20, в 24, в 15, в 18 секунд. Кажется, она всецело сосредоточена на яйцах и мало что замечает вокруг, как это часто бывает с молодыми мамами. Многие мои подруги, которые раньше были очень общительными и непоседливыми, резко преображались с рождением детей. Женщины, которые раньше не могли высидеть двухчасового концерта, теперь могли целыми днями проводить у кроваток своих младенцев, умеющих только сосать, спать и плакать. Такие перемены объясняются гормональными изменениями, происходящими в женском организме при рождении ребенка, в частности повышенной выработкой окситоцина, известного как «гормон любви и нежности». Возможно, похожие гормоны влияют и на привязанность Октавии. Действительно, ученые обнаружили у осьминогов гормон настолько похожий на окситоцин, что назвали его цефалотоцином.
«Мы нашли у осьминогов практически все гормоны, которые искали», — сказала мне Дженнифер на симпозиуме об осьминогах в Сиэтле. Исследователи из местного океанариума представили доклад, в котором сообщили об обнаружении эстрогена и прогестерона у самок осьминогов, тестостерона у самцов и гормона стресса, кортикостерона, у тех и других. Уровень эстрогена у самок достигает пика, когда они находятся в фертильном возрасте и встречают самца. Соответственно в этот же период у самцов повышается уровень тестостерона.
Гормоны и нейромедиаторы, которые обычно ассоциируются с такими «чисто человеческими» чувствами, как желание, любовь, страх, радость и печаль, «чрезвычайно устойчивы в таксонах», сказала мне Дженнифер. Это значит, что у людей, обезьян, птиц, черепах, осьминогов и моллюсков физиологические изменения, сопровождающие самые глубокие эмоциональные состояния, по всей видимости, одинаковы. Даже у безмозглого гребешка сердце начинает биться быстрее при приближении хищника — как у человека, на которого нападает грабитель.
— Фу! Осьминог! Какой гадкий! — кричит у меня за спиной мальчик лет шести.
И тут же рядом со мной раздается голос Анны:
— Сегодня она кажется мне особенно красивой.
— Одно время я приходила сюда еще засветло и часами стояла перед ее аквариумом, — делится со мной Анна, когда мальчик уходит. — Это было после того, как моя лучшая подруга покончила с собой.
— Ох, Анна, это ужасно, — шепчу я.
— Она была очень успешной. У нее было много друзей. Если бы у наших знакомых спросили, кто из нас двоих попытается закончить жизнь самоубийством, все бы назвали меня, а не ее, — продолжает Анна.
Анна часто чувствует себя неуютно в своем теле. Ее мучают сильные мигрени, которые предваряются ужасным ощущением, будто по шее ползают скользкие гусеницы. Она испытывает трудности со сном, часто не может сосредоточиться и чувствует себя очень глупой. Это типичные проблемы людей, страдающих любой формой аутизма. Добавьте к этому гормональные перепады полового созревания, и ее состояние любому покажется невыносимым.
Пока мы стоим и наблюдаем за осьминогом, Анна признается, что тоже пыталась покончить с собой. Шокированная, я перевожу глаза на лицо Анны и жестом указываю на Октавию.
— И ты бы оставила все это?
— В то время я еще здесь не работала, — говорит она. — Если бы я тогда знала, что люди исследовали всего 5 % океана…
Она замолкает, но я знаю, о чем она думает. Если бы она смогла донести всю значимость этого факта до своей подруги, возможно, та поступила бы иначе. Разве есть человек, который захочет оставить этот огромный, фантастический, неизведанный синий мир? Его воды способны смыть все печали, исцелить все горести, вернуть к жизни все души.
Именно это и произошло с Анной. Позже, в полтретьего ночи, она написала мне письмо, где рассказала гораздо больше.
«Мою лучшую подругу звали Шаира, — писала она, — она была у меня в гостях накануне вечером, а потом ушла…» На следующее утро Анна забеспокоилась: Шаира сказала ей, что собирается провести ночь у своего парня, родителям Анны — что идет домой, а своим родителям — что останется ночевать у Анны. Но Шаиры не было ни в одном из этих мест, а утром она не вернулась домой.
В тот понедельник Анна была в океанариуме. Ей постоянно звонили с новостями о Шаире. Когда она кормила амазонского сома Монти, ей позвонила сестра Шаиры и подтвердила, что та не ночевала у своего парня. «Я начала плакать, — написала Анна. — Именно тогда меня укусила арована. А сом, наоборот, позволил себя погладить».
Анна была слишком расстроена, чтобы работать, поэтому мать заехала за ней в океанариум. По пути ей позвонила сестра Шаиры и сказала, что нашла ее предсмертную записку. Тело Шаиры обнаружили в небольшом пруду в десяти минутах ходьбы от дома Анны, где девочка утопилась.
Анна позвонила Скотту и Дейву, чтобы предупредить, что завтра она пропустит смену в океанариуме, но они оба были уверены, что, если есть хоть какая-то надежда, что ей там станет легче, стоит приехать. И она приехала. И на следующий день тоже. В среду она помогала в галерее Холодных Морей, когда Дейв предложил ей поиграть с Октавией. «До этого дня я уже со счета сбилась, сколько раз общалась с Октавией, — написала мне Анна, — поэтому думала, что знаю ее довольно хорошо. Но в этот день она словно почувствовала, что со мной что-то не так. Она была намного нежнее, чем обычно, и словно обнимала меня щупальцами за плечи. Трудно объяснить почему, но мне казалось, что она меня поняла…» Когда вы регулярно взаимодействуете с животным, вы учитесь чутко подмечать малейшие изменения в его привычном поведении, а оно в вашем.
