Мы предлагаем Кали свои руки, и она немедленно обхватывает их присосками. Мы можем почувствовать ее интерес по силе присасывания, по нетерпеливому ощупыванию наших рук. Она читает нас, как книгу, написанную на некоем осьминожьем аналоге шрифта Брайля. Но ей этого мало — она хочет не только осязать нас, но и видеть. Продолжая змеиться щупальцами по нашим рукам, она высовывает из воды голову и смотрит на нас.
Щели ее зрачков всегда расположены горизонтально, независимо от положения самого осьминога. Это обеспечивается благодаря органам равновесия — статоцистам. Статоцисты представляют собой похожие на пузырьки структуры, выстланные изнутри сенсорными клетками с ресничками. Они содержат крошечные минеральные включения, которые перемещаются под воздействием движения и гравитации. Несмотря на неизменно горизонтальное положение, толщина зрачка может меняться в зависимости от освещения и других факторов. Как правило, при ярком свете ее зрачки сужаются, но сейчас они расширились, что мы также наблюдаем у влюбленного или возбужденного человека.
Уилсон протягивает ей рыбу, но она передает ее прочь ото рта. Это непривычное поведение для такого быстрорастущего молодого животного. Кажется, ее жажда общения намного сильнее аппетита. Кали пытается взобраться по нашим рукам как можно выше. Ее переливающиеся мускулистые кончики щупалец уже добрались до моего локтя и предплечья и трогают рукава моей рубашки. Мы аккуратно отрываем от себя ее щупальца и кладем в воду, но она снова хватается за нас, как цепкая обезьянка.
Через несколько минут Уилсон прерывает наше общение. Он не хочет, чтобы Кали перевозбудилась.
— Она еще ребенок, — говорит он. — Давайте дадим ей отдохнуть.
Билл, который в это время чистит аквариум с колонией сабеллид (сидячих многощетинковых червей с красивыми перьями-щупальцами на голове), сообщает, что недавно Кали развлекала иностранных гостей из Пекинского аквариума. Они были немало удивлены тем, что им разрешили прикоснуться к осьминогу, и еще больше их поразило дружелюбие Кали. «Они считали, что осьминоги очень опасны», — со смехом сказал Билл.
У многих людей морские существа вызывают иррациональный страх. Действительно многие из подопечных Билла опасны, вооружены острыми зубами или ядовитыми иглами. Но все шрамы на его руках, говорит Билл, оставлены стеклом, инструментами и другими острыми предметами. «Отвертки гораздо опаснее любых животных, — смеется он. — Да, осьминоги могут укусить. Или причинить другой вред. Но страх, который испытывают перед ними люди, несоизмерим с реальной угрозой».
Аквариум Новой Англии существует больше сорока лет, но лишь сравнительно недавно люди осмелились вступить в контакт с осьминогами.
— Еще пятнадцать лет назад никто и не думал к ним приближаться, — сообщил Уилсон.
Бостонский океанариум стал одним из первых в стране, где было решено воссоздать естественную среду обитания животных. Это был мудрый шаг: его экспозиции стали не только более познавательными и наглядными для публики, но и более интересными для его обитателей. Однако, за исключением тюленей и морских котиков (и, разумеется, зеленой морской черепахи Миртл, которая не потерпела бы такого игнорирования), политика имитации природных условий все еще не предусматривала тесного взаимодействия человека с рыбами, рептилиями и беспозвоночными.
За обедом Уилсон и Скотт рассказали мне о том, как произошла «тихая революция», которая постепенно охватила многие зоопарки и аквариумы по всему миру и коренным образом изменила отношения между людьми и содержащимися в неволе экзотическими животными.
— Все началось с Марион, — говорит Уилсон. — Марион была великолепна.
— Вы имеете в виду Марион Фиш или Марион — Укротительницу анаконд? — спрашивает Скотт.
Так вот, речь шла о Марион Фиш (это, кстати, была ее настоящая фамилия). Проработав двадцать шесть лет хирургической медсестрой, в 1998 году она вышла на пенсию и стала волонтером в бостонском океанариуме по средам. Она лично знала каждое животное и каждую рыбу, называла их по имени и с поразительной точностью могла определить настроение своих подопечных.
— Однажды мы сидели с ней у аквариума с осьминогом, — вспоминает Уилсон, — и Марион сказала: «Знаете, осьминогу нужно чем-то заниматься».
Идея «обогащения среды» — обеспечения адекватной физической и умственной стимуляции для содержащихся в неволе животных — в то время была относительно новой даже для шимпанзе и тигров, не говоря уже о рыбах и беспозвоночных. Прямой контакт со смотрителями и вовсе не предусматривался.
— В те времена все боялись трогать осьминогов. Считалось, что их прикосновение может быть опасным, — говорит Уилсон. — Но мы сказали себе: «К черту все! Животному скучно!» И мы начали с ним играть.
Вскоре Марион и Уилсон начали регулярно открывать аквариум с осьминогом, позволять ему ощупывать себя щупальцами, играть с ним. Было видно, что животному нравится это общение и оно с явным нетерпением ждет следующей встречи.
— Мы начали давать ему игрушки — все, что было у нас под рукой. Трубки, баночки. Потом я сконструировал те самые три коробки с замками.
Марион Фиш перестала работать в океанариуме в 2003 году, после сердечного приступа, и Скотт и Уилсон потеряли ее из виду. Но в 2007 году в океанариуме появилась еще одна Марион — молодая женщина, чье влияние было не менее значимым. Марион Бритт в очередной раз продемонстрировала всю силу чуткого, позитивного и любящего взаимодействия между смотрителями и их питомцами. И сделала это на примере самого страшного обитателя океанариума — четырехметровой 136-килограммовой анаконды.
— До Марион, — говорит Уилсон, — никто не осмеливался заходить в террариум с анакондами.
Лично мне это кажется вполне разумным. Этот южноамериканский хищник легко справляется со взрослыми оленями, 60-килограммовыми капибарами и даже ягуарами. Мне довелось встречаться с одним из самых известных исследователей анаконд — Хесусом Ривасом, который рассказал мне о двух случаях нападения этих мощных змей на его помощников. «По своим размерам мы вполне подходим на роль их добычи, — сказал Ривас, — поскольку анаконды могут вырастать до десяти метров в длину». По его словам, анаконды редко нападают на людей лишь по одной причине: мы сами стараемся избегать тех мест, где обитают крупные рептилии.
Но 24-летняя Марион не избегала анаконд. В 2007 году, когда она начала работать стажером в галерее Скотта, в океанариуме жили три анаконды, к которым нельзя было спокойно прикоснуться.
— Каждый раз, когда нам нужно было осмотреть змей или сделать что-то в их террариуме, нам приходилось прибегать к крайним мерам. Мы хватали их сзади, чуть ниже головы, и фиксировали. Они это ненавидели.
Марион приучила двух больших анаконд Кейтлин и Эшли сладко подремывать, положив головы к ней на колени.
Теперь, благодаря Марион, змей больше не травмируют использованием специальных фиксаторов, когда их нужно вынуть из аквариума для ежегодного ветеринарного осмотра и лечения или чтобы произвести уборку. Персонал больше не боится с ними контактировать.
