– Меня устроит любое место, где есть ты и Вирджиния.
В разговоре повисла длинная пауза.
– Я люблю тебя, Свен Густавссон, – сказала Марджери.
Свен повернулся к ней в темноте:
– Мардж, ты ведь не испытываешь ко мне сентиментальных чувств?
– Разве я не говорила, что дважды повторять не буду?
Свен улыбнулся и снова откинулся на подушки. Он протянул к Марджери руку, она сжала его ладонь; вот так, рука в руке, они и проспали пару часов, пока ребенок не разбудил их снова.
* * *
Элис потрясло, как быстро состояние эйфории по поводу освобождения Марджери сменилось ледяным холодом, когда стало понятно, что теперь не осталось ни единого препятствия для немедленного отъезда. Вот и все. Судебный процесс закончился, так же как и ее пребывание в Кентукки.
Она стояла с подругами, смотрела, как Свен увозит Марджери в Старую хижину, а поняв наконец, что это значит, почувствовала, как каждая клеточка тела, дюйм за дюймом, начинает затвердевать. Элис даже сумела улыбнуться, когда они, целуясь и обнимаясь, укатили прочь, и даже обещала встретиться со всеми в «Найс-н-квике», чтобы отметить радостное событие. Однако попытка сохранять самообладание оказалась выше ее сил, и, когда Бет, затоптав окурок, жизнерадостно помахала рукой, Элис почувствовала камень в груди. Только Фред заметил неладное, на его лице было написано примерно то же, что и на лице Элис.
– Как насчет стаканчика бурбона? – спросил Фред, когда они закрыли библиотеку.
Элис кивнула. Всего несколько часов – и ее уже не будет в этом городе.
Фред налил два стакана, один вручил Элис, и она села на удобную скамью, с подушками на сиденье и лоскутным покрывалом на спинке, тем самым, что когда-то сшила его мать. На улице потихоньку стемнело, приятное тепло сменилось порывистым ветром и противным мелким дождем. В такую погоду было даже страшно подумать о том, чтобы выйти на улицу.
Фред разогрел оставшийся суп, но у Элис не было аппетита, да и вообще ей нечего было сказать. Элис старалась не смотреть на руки Фреда. Оба они слышали, как тикают часы на камине, и понимали, что это означает. Они разговаривали о судебном процессе и даже пытались представить прошедшие события в радужном свете, однако Элис знала, что Ван Клив теперь разъярится еще сильнее и удвоит усилия по ликвидации библиотеки или сделает жизнь Элис, в случае если она не уедет, невыносимой. Ну а кроме того, что бы там ни говорила Марджери, Элис больше не могла оставаться в ее хижине. Марджери нужно было побыть со Свеном вдвоем, и, когда Элис сказала, что переночует у Иззи, Марджери протестовала не слишком искренне, так что, как ни крути, Элис действительно была третьей лишней.
– Итак, когда отправляется твой поезд? – спросил Фред.
– В четверть одиннадцатого.
– Хочешь, я подвезу тебя до вокзала?
– Это было бы очень мило с твоей стороны. Если тебя, конечно, не затруднит.
Он неловко кивнул и попытался выдавить улыбку, которая исчезла так же быстро, как и появилась. Элис почувствовала боль в груди, впрочем, как и всегда, когда видела, что заставляет Фреда страдать. Какое право она имела претендовать на этого мужчину, прекрасно зная, что им не суждено быть вместе? Она проявила чудовищный эгоизм, поощрив его чувства к ней. И поскольку каждый из них был несчастен по-своему, но не решался это озвучить, им становилось все труднее поддерживать разговор. Элис потягивала напиток, вкуса которого не ощущала, и уже начала жалеть, что приняла предложение Фреда остаться. Пожалуй, нужно было идти прямо к Иззи. Какой смысл продлевать душевные мучения?
– Кстати, тебе утром пришло письмо на адрес библиотеки. Но в этой суете я забыл отдать. – Вынув из кармана конверт, Фред протянул его Элис.
Она сразу узнала почерк и не притронулась к письму.
– Ты что, не собираешься его читать?
– Оно наверняка насчет моего возвращения домой. Планы и вообще.
– Но ты все-таки прочти. Я подожду.
И пока Фред убирал грязные тарелки, Элис открыла конверт, чувствуя на себе внимательный взгляд Фреда, быстро пробежала письмо глазами, после чего сунула обратно в конверт.
– Что? – (Элис удивленно посмотрела на Фреда.) – Почему ты так вздрогнула?
– Просто… в этом вся моя мама, – тяжело вздохнула Элис.
Фред обошел стол, сел и вынул письмо из конверта.
– Не надо…
Однако он отвел руку Элис:
– Нет уж, позволь.
Элис отвернулась, чтобы не видеть, как Фред, нахмурившись, читает письмо.
– Я что-то не понял. Мы постараемся забыть твои последние попытки опозорить нашу семью. Что она имела в виду?
– Я же сказала, что в этом она вся. Такая, какая есть.
– А ты сообщила им, что Ван Клив тебя ударил?
– Нет. – Элис устало потерла лицо. – Они в любом случае решат, что я сама виновата.
– Как ты можешь быть виновата? Взрослый мужик и куча кукол. Господи! Никогда ни о чем подобном не слышал.
– Дело не только в куклах. – (Фред удивленно поднял на Элис глаза.) – Он думал… он думал, будто я пытаюсь развратить его сына.
– Что он думал? – (Элис уже горько пожалела, что подняла эту щекотливую тему.) – Да брось, Элис! Мы можем сказать друг другу все, что угодно.
– Я не могу. – Она почувствовала, что краснеет. – Не могу тебе сказать.
Она сделала еще один глоток виски, чувствуя на себе взгляд Фреда, явно пытавшегося что-то понять для себя. Впрочем, какой смысл скрывать? Ведь завтра она уедет и больше никогда не увидит Фреда. И Элис выпалила:
– Я принесла домой книжку, которую дала мне Марджери. О любви в браке.
Фред стиснул зубы. Ему было неприятно думать об интимных отношениях между Элис и Беннеттом.
– А его-то какое дело? – замявшись, спросил Фред.
– Он… они оба… считали, что мне не следовало такое читать.
– Ну, возможно, ему казалось, что, поскольку у вас медовый месяц, ты…
– Но в этом-то все и дело. У нас не было медового месяца. Я и хотела понять, удалось ли…
– Удалось ли?..
– Понять… – она сглотнула, – удалось ли нам…
– Удалось – что?
– Сделать это, – прошептала Элис.
– Понять, удалось ли вам сделать – что?
– Ох, ну зачем, зачем ты заставляешь меня все это говорить?! – Она в отчаянии закрыла лицо руками и застонала.
– Элис, я просто пытаюсь выяснить обстоятельства дела.
– Удалось ли нам сделать это. Акт супружеской любви.
Фред поставил стакан. Прошла бесконечная мучительная секунда, прежде чем он снова заговорил:
