Как мы уже упоминали ранее, мозг — не компьютер. Следует еще раз подчеркнуть это в данном контексте, поскольку противоположного мнения придерживаются многие лингвисты, когнитивисты и специалисты по теории вычислительных систем. Желание видеть в мозге машину восходит к аналогии Галилея, представлявшего Вселенную в виде часов.
Привлекательность такой аналогии очевидна, поскольку и компьютер, и мозг имеют дело с информацией. Но представление биологического органа, будь то мозг или сердце, в виде компьютера создает множество проблем. Например, мозг, судя по всему, не составлен из отдельных модулей (или блоков), выполняющих определенные функции, что характерно для компьютеров. Кроме того, мозг развивался без вмешательства извне. Это биологический объект. На это часто поступают возражения, что, мол, не важно, из чего сделан компьютер, — важно, что и как он делает. И все же биологическая материя, из которой сделан мозг, не может жить отдельно от биологических тканей и жидкостей, которые соединяют ее с жизненно важными не вычислительными функциями (например, любовь). Можно построить компьютер из человеческих нейронов, но он все равно не будет мозгом. В отличие от компьютера, тут важно, из чего сделан мозг и в каком он находится окружении. Тут можно получить встречное возражение, что компьютер — тоже часть сети, он подключен к электросети, другим компьютерам и т. д. Но неврология — это не электроника. У компьютеров нет биологических функций, эмоций и культуры. Еще одно отличие: компьютеры ничем не заняты, если не выполняют какую-то программу. У мозга нет программного обеспечения, хотя некоторые приписывают ему что-то подобное — «биопрограмму», которую связывают с освоением языка. Но эта метафора не дает объяснений наблюдаемым в эволюции человека фактам. У человека нет врожденных понятий. Понятия никогда не бывают врожденными, им нужно обучаться
[75]. Как сформулировал это Аристотель и потом перефразировал Фома Аквинский: «Нет ничего в сознании, чего бы не было раньше в ощущениях».
С другой стороны, способности к восприятию (зрение, слух, осязание, вкус и определенные эмоции, такие как страх), по-видимому, врожденные. Такая врожденная физическая предрасположенность оказывает влияние на усвоение языка и культурную эволюцию. Некоторые люди при получении информации больше опираются на зрение, чем на слух. Эмоциональная потребность людей друг в друге и стремление к социальному взаимодействию способствуют развитию языка. Так что у мозга определенно есть особые, индивидуальные свойства. Но все равно следует избегать представления мозга в виде бластулы из специфических понятийных областей или компьютера с предустановленной программой, содержащей знания о чем-либо.
Одна из причин, по которой некоторые существа пропустили эволюционную «раздачу мозгов» — это энергопотребление. Мозг — энергетически дорогой орган. Человеческий мозг в среднем сжигает 325–350 ккал день — это около четверти общего дневного потребления энергии в состоянии покоя (1300 ккал) и около 1/8 от потребностей человека, ведущего активный образ жизни (2400 ккал). Другими словами, мозг — это оборудование с очень высокими эксплуатационными расходами. Как отмечают исследователи в области эволюции потребления жира человеком:
В сравнении с другими приматами и млекопитающими сопоставимого размера у человека значительно большая часть дневного энергетического бюджета идет на «питание для мозга». Такая диспропорция имеет важные последствия для наших пищевых потребностей. Для удовлетворения повышенного спроса со стороны крупного мозга люди употребляют более качественную пищу (то есть такую, в которой выше удельное содержание энергии и жиров), чем наши родственники-приматы… В среднем мы употребляем больше жиров и длинноцепочечных полиненасыщенных жирных кислот (LC-PUFA), имеющих особое значение для развития мозга
[76].
Помимо энергопотребления еще одна причина обойтись без мозга — его избыточность. Паразиты могут жить во внутренностях человека, ни о чем не задумываясь, переваривая все, что им предоставляет их носитель, принимающий решения с помощью мозга. Им мозги не нужны — они пользуются нашими. Зачем тратить ресурсы? Еще одна причина обходиться без мозга — отсутствие подходящей эволюционной истории. Для человека эта история оказалась сложнее, чем для прочих животных. Человеческий мозг, тело и культура эволюционировали в симбиозе на протяжении последних 2 млн. лет. Тело (включая мозг) связано с культурой так же, как колибри с опылением цветов. Человеческое тело и мозг усовершенствованы культурой, также как культура усовершенствована нашим мышлением и языком. Начиная со времен Франца Боаса, одного из основателей североамериканской антропологии, известно, что культура влияет на размер тела, использование языка, понятие о «таланте», а также на другие аспекты человеческого фенотипа. Как отмечалось в главе 1, теория двойной наследственности, также известная как эффект Болдуина, относится к открытию опосредованного влияния культуры на генотип. Естественный отбор благоприятствует изменению аллелей, приводящих к появлению культурно-ценных компонентов фенотипов.
Если обобщить все, что мы выяснили о мозге, то большой мозг у человека мог развиться только путем преодоления трех больших недостатков
[77]. Первый: ткани мозга являются одними из наиболее метаболически дорогих. Второй: большой мозг дольше «взрослеет». Человеческие детеныши не способны самостоятельно защититься, прокормиться, одеться или обеспечить себя жилищем до достижения по крайней мере, 12-летнего возраста, а иногда намного дольше, в зависимости от культуры. Наконец, третий: большой мозг создает у двуногих конфликт между преимуществами узких бедер для удобного передвижения и необходимостью иметь достаточно широкий родовой канал, через который может пройти ребенок с большой головой. Большой мозг может привести к смерти матери в родах, если родовой канал недостаточно велик. То есть нужно, чтобы мать могла ходить, а ребенок — думать.
Тут возникает вопрос: насколько большой мозг нужен, чтобы обеспечивать человеческий интеллект? Многие палеоневрологи используют так называемый КЭ — коэффициент энцефализации. Это отношение размеров мозга у данного вида к средним размерам мозга у млекопитающих с аналогичными размерами тела. КЭ строится на теории о том, что интеллект прирастает не сильно при увеличении абсолютного размера мозга (у кашалота он составляет около 8000 см3), зато значительно зависит от относительного размера мозга и тела. И, судя по всему, это вполне обоснованный прогностический показатель. Том Шёнеман из Университета Индианы утверждает, что абсолютный размер мозга тоже имеет значение, поскольку ведет к появлению в крупном мозге специализации, которую более мелкий не в состоянии обеспечить. Шёнеман приводит ряд преимуществ более крупного мозга для Homo erectus, других представителей рода Homo и прочих существ.
