Может, мама и права, и действительно, стоит снова выйти замуж, например, за Севу Кучерова? Дипломант международных конкурсов, солист, за границу на гастроли ездит. И так и не женился. А как он красиво ухаживал за Светой в училище! Стихи писал, цветы дарил. Все девчонки завидовали.
Или все же за Костю? Он всегда был самым верным ее другом, всегда ее любил. К тому же морской офицер, льготы, зарплата, надежный тыл…
Математика Воробьева Саня Шубин разыскал без труда. Он изволил работать преподавателем на кафедре Института механики и оптики. Прежде чем перейти к непосредственному контакту, Саня понаблюдал за объектом.
Объект вел себя обыкновенно. В перерывах между лекциями торчал в курилке с коллегами и аспирантами, пил кофе в буфете, сидел на кафедре. Выглядел он тоже обыкновенно. Простенький, заношенный костюм, со следами мела на карманах и рукавах. Криво повязанный галстук, немодная роговая оправа очков, вытянутое бледное лицо с опущенными вниз уголками губ, лицо зануды и неудачника.
Как он попал в компанию элитных картежников? Или эта непрезентабельная внешность так, для маскировки?
«Ну да, это мы все узнаем», — азартно рассудил Саня, направляясь к своей жертве.
— Александр Федорович? — догоняя шагающего по институтскому коридору математика, окликнул Саня. — Разрешите вас на минуточку.
— Что, простите? Да, конечно, — привычно с прищуром разглядывая собеседника, охотно остановился Александр Федорович. — Вы, очевидно, с вечернего отделения?
— Нет. Я уже выпускник, — улыбнулся Саня, коря себя за неуместную язвительность.
— Простите, не узнал.
— Нет, нет. Это вы меня простите за неуместную шутку, — придавая лицу серьезное выражение, проговорил Саня. — Старший лейтенант Шубин, Ленинградский уголовный розыск. Мы могли бы с вами побеседовать, так сказать, с глазу на глаз?
— Разумеется. Но о чем? — слегка пугаясь, поинтересовался математик.
— Об одном вашем знакомом. У вас, насколько я заметил, сейчас окно в расписании, может, мы выйдем во двор?
— Да, конечно, как будет угодно. — Манеры Александра Федоровича были безупречны. — Так о ком же вы хотели поговорить? — нервно теребя пачку сигарет, поинтересовался он, едва собеседники покинули стены института.
— О Геннадии Полушевиче, — коротко сообщил Саня, наблюдая за лицом математика.
— О ком? — на мгновение нахмурился Александр Федорович. — Ах, о Геннадии. Извините, сразу не сообразил. Мы плохо знакомы, даже фамилию его сперва не вспомнил.
Никакого облегчения при этом на лице математика не отразилось.
— Ну, что ж. Если вы все же вспомнили, расскажите мне, как вы познакомились с Полушевичем?
— Познакомился? — в очередной раз переспросил Александр Федорович, все еще теребя в руках сигареты и так и не решаясь закурить. — Нас один знакомый общий познакомил.
— Какой именно знакомый и с какой целью?
— Так сразу и не вспомнишь… — Принялся выкручиваться математик, но, взглянув в серо-стальные глаза Сани, пошел на попятный. — Дима Рогулин. Они вместе работают с Полушевичем, а мы с женой Рогулина на одной кафедре преподаем.
— Зачем же вы понадобились Полушевичу, или это он вам понадобился?
— Нет, нет. Зачем? — замотал отчаянно головой математик. — Я — ему.
— И зачем же? — тормошил пугливого математика Саня.
— Ну, понимаете ли… — заблеял служитель точных наук, — я увлекаюсь теорией вероятности, так, по-любительски, и иногда бываю в одной компании, в общем, они играют в карты. Очень приличные люди, ничего такого… Ну, и я из чисто научного интереса… И в общем, Полушевич очень просил меня познакомить его с этими людьми.
— Зачем?
— В карты хотел поиграть. Когда мы познакомились, он, кажется, даже не умел толком играть. Но мне не жалко, я его познакомил. Вот и все.
— И все?
— Ну да. А что? — В унылых глазах математика, словно птичка в клетке, билась тревога.
— Пока ничего. А когда вы в последний раз видели Полушевича?
— Пару дней назад, двадцать восьмого, кажется. Как раз в этой компании.
— И что же интересного произошло двадцать восьмого апреля?
— Ничего не произошло. Все играли, я пробыл там пару часов и уехал, мне с утра на работу надо было, у меня как раз первая пара. А что? — снова тревожно поинтересовался математик.
— Пока ничего, — снова уклончиво ответил Саня. — Полушевич играл в тот вечер?
— Да, кажется. Да, играл.
— А вы?
— Я? — в очередной раз переспросил Александр Федорович. — Я… немножко. Буквально чуть-чуть. Мне на работу надо было…
— Да, да. Я помню. Первая пара, — сухо прервал его Саня. — Сколько вы проиграли в тот вечер?
— Что проиграл? — Эта манера математика повторять вопросы начинала порядком действовать Сане на нервы. Еще раз переспросит, и он его арестует.
— Именно. Сколько?
— Но, я не… Откуда вы узнали?
Саня только закатил глаза.
— Ну, у меня было… семьдесят пять рублей. Больше у меня не было.
— Семьдесят пять? — не контролируя себя, переспросил Саня. — Какой же у вас оклад, если вы за один вечер продули семьдесят пять рублей?
— Двести десять. Я недавно защитился, — промямлил Александр Федорович.
— Поздравляю, — мрачно проговорил Саня. — Итак, вы за один вечер продули почти половину оклада, широко живете. И как часто вы посещаете эту компанию?
— Не знаю. Несколько раз в месяц.
— А точнее?
— Может, раз в неделю, может, два.
Саня приподнял недоверчиво брови.
— Три-четыре раза в неделю.
— И каждый раз играете?
— Нет, что вы! — На этот раз голос математика звучал уверенно, и даже иронично. — Откуда у меня такие деньги?
— Действительно. Учитывая размеры ваших проигрышей… Откуда же вы черпаете средства на жизнь?
— У мамы беру, — скосив взгляд в сторону, с тяжелым вздохом поведал Александр Федорович.
— Слушайте, вы взрослый человек, с высшим образованием и даже с ученой степенью, вы что, не соображаете, что вы делаете? Зачем вам это надо? — с укоризной спросил Саня.
— Я все понимаю, я же не дурак, — кисло улыбнулся Александр Федорович, закуривая наконец сигарету. — Сколько раз я обещал маме, давал себе слово. Но больше недели продержаться не мог. Не играть, так хоть посмотреть. Это какое-то наваждение, болезнь. Меня неудержимо тянет туда.
