— Это как?
— Как хочешь. Лучше ненавязчиво. Авоськи помоги из магазина донести или там дверь придержи в подъезде, поразнюхай, поразведай, — с огоньком в глазах наставлял капитан. — Может, она что интересное сболтнет, или вот еще. Разыщи ее подруг, которые ее давно знают, поразведай про эту семейку, про Светлану с матерью, про ее таинственного мужа и отца Светланы, и так далее. Я, конечно, сомневаюсь, что старушка могла зятя самостоятельно утопить, гематом на голове покойного не обнаружено, снотворного в крови — тоже, но все же, вдруг у нее помощник был. Дамочка с норовом, злобная и высокомерная. В общем, поработай с ней. Меня она уже невзлюбила, а ты ей, может, понравишься.
— Светлана, здравствуй! Давай помогу. — Чья-то сильная рука одним движением отняла у Светы сумку с продуктами.
— Костя? — удивленно проговорила Светлана, останавливаясь посреди тротуара. — Откуда ты тут взялся?
— Ну, так просто, решил навестить.
— Навестить? — бесцветным голосом уточнила Света. — Тебе звонила мама и рассказала о том, что Гена умер?
— Ну, в общем, да.
— И ты приехал меня поддержать? По-дружески?
— Да, — твердо ответил Костя. — Поддержать, по-дружески.
Светлана окинула его высокую фигуру, подтянутую, с безупречной военной осанкой. Нарядную белую фуражку, черный плащ. Загляденье. Красавец. Вон, все мимо проходящие девушки оборачиваются.
— Костя, я уже много лет назад тебе все объяснила, — со вздохом проговорила Света. — А сейчас у меня тяжелое время. Умер муж. Муж, которого я очень любила, несмотря на то что тебе наговорила мама. Я сейчас не хочу никого видеть, ни с кем разговаривать. Тем более заводить отношения и крутить романы. У меня горе, понимаешь ты? — не выдержав, воскликнула Светлана. — Оставьте меня все в покое!
Она вырвала из его рук сумку и, едва сдерживая слезы, побежала к дому.
Что за люди? Как мама так может? За что она Гену так не любила? За что портила их жизнь? Почему сейчас не оставит ее в покое? Почему ненавидела отца и никогда не рассказывала о нем? Может, она вообще сумасшедшая? Может, у нее какой-то пунктик на мужьях? За что она так мучает ее? За что? Зачем только Гена квартиру обменял, жили бы сейчас втроем и бед не знали, а теперь? Свете от матери даже деться некуда!
Последняя мысль заставила ее споткнуться на бегу. Она в отчаянии поставила сумку прямо на тротуар. Куда же податься? Как ей теперь жить? С мамой? Нет. Она этого не выдержит! Она может поменять квартиру? Надо срочно менять квартиру! Сразу же после похорон.
«Прости, Гена. Ты ее так любил, так радовался, так все обустраивал»… — всхлипнула Светлана. Последние дни она постоянно ревела. На улице, на работе, в магазине, дома. Сегодня ее вызывал худрук театра и ласково, проникновенно уговаривал взять отпуск, съездить отдохнуть, отвлечься. Даже путевку на море предлагал.
Может, поехать? До конца сезона остался месяц, в городе ее ничто не держит, взять Иришку и уехать. Пусть мама сидит одна в городе и думает о своем поведении. А Светлана окрепнет, наберется сил, успокоится и, вернувшись в город, решит все свои проблемы.
Да. Надо так и сделать. И плевать, что не сезон, что море холодное, что денег нет, на все плевать. Ах, если бы Гена не проиграл все деньги… Они могли бы с Иришкой снять дачу на лето и жить там до сентября. А теперь что делать, уму непостижимо? Хорошо хоть директор гастронома обещал взять организацию похорон на себя. А поминки можно скромно провести дома.
Светлана высморкалась, подхватила сумку и, не глядя по сторонам, побрела к дому. В нескольких шагах позади неторопливой походкой шел высокий морской офицер с хмурым лицом.
— Света, это ты? — услышав звук захлопнувшейся двери, окликнула из комнаты Мария Ивановна. — Ты одна? — выходя в прихожую, не сдержала удивления Мария Ивановна.
— А ты ждала гостей? — постаралась сдержать раздражение Светлана.
— Нет. Просто показалось. — На лице Марии Ивановны читалось откровенное разочарование.
— Скажи мне честно, ты уже всем позвонила? — Глядя матери в глаза, спросила Света. В конце концов, она взрослая женщина, сама мать, она даже успела стать вдовой. Какое мама имеет право вмешиваться в ее жизнь?! — Зачем ты это делаешь? Кто тебя просит? Неужели ты не понимаешь, что я никого не хочу видеть, мне никто не нужен! — почти переходя на крик, спрашивала Светлана.
— Прекрати эту истерику и подумай о ребенке, — поджимая губы, презрительно бросила Мария Ивановна.
«Ах, вот как? Ладно», — зло подумала Светлана.
— После похорон мы с Иришкой уезжаем на море. После возвращения в город я буду разменивать квартиру. И это не истерика, — твердо, слегка дрожащим от переполнявшей ее решимости голосом проговорила Светлана. Ждать ответа она не стала, а сразу прошла на кухню.
А вечером, лежа без сна, думала о Гене, о себе, о Косте, о том, как ей жить дальше.
Зачем мама позвонила Косте? Зачем?
Светлана и так чувствовала себя виноватой перед ним, много лет боялась случайно встретить на улице. Они дружили все детство и юность. Их почему-то считали женихом и невестой. Мама это всячески поддерживала. Мама Кости заранее видела в Светлане будущую невестку. Они все это решили без нее, все это было словно само собой разумеющееся. Для всех, кроме Светланы. И, возможно, если бы не Гена, она бы вышла за Костика и прожила с ним всю свою жизнь, по инерции, потому что так решили за нее, не представляя, что может быть другая, более яркая, счастливая жизнь с другим человеком. С любимым.
Когда она вышла за Гену, все восприняли это как предательство. Почему, если никто и никогда ни о чем ее не спрашивал? Даже предложения ей Костя не делал. Видно, тоже считал все само собой разумеющимся.
«Ну вот, а она взяла и вышла замуж за другого!» — с мстительной радостью подумала Света.
А может, с Геной случилась беда, потому что мама не одобрила ее выбор? Вот ведь Таня Голубева недавно рассказывала в театре, что через какую-то свою подругу нашла старушку в Ленобласти, и та, едва взглянув на Таню, сразу же сказала, что на ней сглаз и проклятие, и поэтому она замуж не может выйти, и проклял ее кто-то из близких. И ведь точно, едва старушка этот сглаз с Татьяны сняла, ей один старый поклонник тут же предложение сделал.
Света всхлипнула и перевернулась на другой бок, погладила рукой прохладную пустую подушку. Господи, что за глупости ей в голову лезут?
Ну, почему? Почему она не остановила Гену? Почему не запретила? Могла бы устроить скандал, могла притвориться больной, могла отобрать этот злосчастный перстень, а она бездействовала. Привыкла, что все само уладится, точнее, что Гена сам все уладит. И что теперь? Светлана снова всхлипнула от жалости к себе.
