— Благодарю, непременно, — кивнул Саня. — Но сейчас меня интересуют не выдающиеся успехи вашего коллектива, а конкретно гражданин Полушевич. Расскажите, с кем из сотрудников он поддерживал наиболее близкие отношения. Может, у него были друзья в магазине?
— Да, разумеется, у нас очень дружный коллектив.
— Я не про коллектив, а про личные отношения, — гнул свое Саня. Яков Борисович был на редкость «непонятлив». Пришлось кое-что разъяснить. — Товарищ Абрамкин, на данный момент следствие придерживается версии личных мотивов в убийстве вашего сотрудника, а есть возможность, что это вообще был несчастный случай или самоубийство. Так что, будьте любезны, назовите мне фамилии сотрудников, с которыми наиболее близко общался покойный. Или же мне придется обосноваться в вашем красном уголке под знаменем и провести подробный допрос всех сотрудников, возможно, мое пребывание в магазине затянется на несколько дней, — многозначительно глядя на директора, пригрозил Саня. — Так что будем следствию помогать или нет?
— Ну, что вы такое говорите? — промокая вспотевшую лысину, пробормотал Яков Борисович. — Разумеется, я всегда готов, всей душой. Дружеские отношения Геннадий Олегович поддерживал с заведующим бакалейным отделом Юрием Михайловичем Полянским и с Дмитрием Викторовичем из овощного. Они оба сейчас на месте, вы можете пройти и побеседовать с ними. Вторая дверь направо. А впрочем, я сам вас провожу, — встрепенулся Яков Борисович, шустро выпрыгивая из-за стола.
Юрий Михайлович оказался подтянутым молодым человеком, лет тридцати, с густыми черными, модно подстриженными волосами, в белом открахмаленном халате, из-под которого были видны настоящие джинсы.
Яков Борисович также отметил для себя наличие джинсов и неодобрительно нахмурился. Сам он был облачен в строгий серый костюм и крахмальную, голубую рубашку с галстуком.
— Юрий Михайлович, это вот товарищ из уголовного розыска по поводу Геннадия Олеговича. Лейтенант… — наморщил лоб Яков Борисович, — Шубин Александр…
— Тимофеевич, — помог ему Саня. — Старший лейтенант Шубин Александр Тимофеевич.
— Простите, — слегка покраснел директор. — Что ж. Не буду вам мешать.
— Присаживайтесь, — указал Сане на стул хозяин кабинета, в отличие от директора, Юрий Михайлович не был склонен к излишнему официозу, а вел себя подчеркнуто просто.
Сам Юрий Михайлович присел на подоконник под открытой форточкой, подтянул к себе пепельницу и закурил, словно подчеркивая этим неформальную атмосферу.
— Угощайтесь, — предложил он любезно Сане, протягивая пачку «Мальборо».
Угоститься было соблазнительно, но Саня все же удержался. Будет он еще всяким пижонам подражать.
— Вы о Гене хотели поговорить?
— Да. Мне сказали, вы с ним дружили?
— Скорее приятельствовали. Сидели в одном кабинете. Вот его стол, — кивнул он направо. — Ну, и возраст у нас примерно один. Иногда заходил после работы где-нибудь посидеть. Вот, пожалуй, и вся дружба.
— Скажите, а вы знали о том, что в последнее время Геннадий Олегович увлекся карточной игрой?
— Еще бы. Сперва он нас пытал, нет ли у нас знакомых, которые всерьез в карты играют. Но лично у меня таких не имелось. Потом он внедрился в какую-то компанию и каждый день нам хвалился, с какими людьми там познакомился. Мол, и артисты, и ученые, даже несколько фамилий нам с Димкой называл. Димка вон за тем столом сидит. Кстати, это он Генку с той компанией свел. Не сам, конечно, а как-то через знакомых.
— Любопытно. А дальше?
— Дальше? Ну, Гена сперва не играл, говорил, присмотреться надо. Он вообще парень осторожный был. Не понимаю, чего его к картам потянуло? Ну, а потом играть начал и даже выиграл. Но сколько выиграл, помалкивал. Поэтому, думаю, немало. Я даже, глядя на него, стал задумываться, не рискнуть ли и мне. В общем, Гена ходил веселый, стал подшучивать, не пора ли машину поменять, «Жигули» не солидно. Меня его болтовня раздражала. А недавно пришел мрачнее тучи. Разговаривал сквозь зубы. Ну, думаю, все, пруха закончилась. И точно, в обед денег в долг попросил. Мы, ясное дело, одолжили, — самодовольно усмехнулся Юрий Михайлович. — Ну, а вчера нам сообщили, что Генка утонул. Вот, собственно, и все.
— А где именно он играл, вы не знаете?
— Нет. Но вроде у кого-то на квартире. Вы лучше у Димки спросите, он его сосватал.
— Может, вы пригласите сюда вашего коллегу?
— Разумеется. Всегда готов помочь родной милиции, — легкомысленно пошутил Юрий Михайлович, спрыгивая с подоконника.
Дмитрий Викторович оказался человеком совсем иного склада. Никакой насмешливости, скорее понурое уныние. Рыжеватый, в очках, в строгом костюме, как и директор, руки в карманах, брови нахмурены. Собранность, ответственность, надежность. Вот что излучал Дмитрий Викторович.
«Карьерист, — решил Саня. — Наверняка метит на директорское место в ближайшем будущем».
— Добрый день, — протянул он руку гостю. — Мне сказали, вы хотите со мной побеседовать?
— Совершенно верно, — взял такой же сухой, деловой тон Саня. — Я хотел знать подробности, как и через кого вы свели Геннадия Полушевича с подпольными игроками в карты?
— С подпольными игроками в карты? — в ужасе переспросил Дмитрий Викторович. — Нет, нет. Вы ошибаетесь! Это полная ерунда! — Бледное, слегка одутловатое лицо Дмитрия Викторовича пошло неровными красными пятнами.
— Как, разве не вы познакомили Полушевича с картежниками? А вот у нас имеется другая информация.
Дмитрий Викторович нервно и недружелюбно взглянул в сторону двери, за которой несколько минут назад исчез его коллега.
— Боюсь, вы все не так поняли, — нервно потирая ладошки, промямлил заведующий овощным отделом. — Понимаете, у меня есть один знакомый, точнее, он знакомый жены. Он занимается проблемой вероятностей, или что-то в этом роде, и в связи с этим он очень интересуется всякими играми, в том числе карточными. Я как-то давно рассказывал о нем коллегам, ну, просто в дружеской беседе, как бы между прочим, — словно через силу рассказывал Дмитрий Викторович. — А недавно, с месяц назад, Полушевич пристал ко мне с просьбой познакомить меня с этим знакомым. Я сперва отказывался, не понимал, зачем ему это нужно, но он настаивал, просил, и я, в конце концов, согласился. Мы встретились в кафе, я их познакомил и ушел, мне в тот день нужно было к зубному, я очень торопился. О чем они там говорили, я не знаю.
— И что же, вы даже не поинтересовались на следующий день, как прошла встреча?
— Ну, почему же? Поинтересовался. Полушевич сказал, что хорошо. И все. Вы поймите, и Геннадий, и тот мой знакомый — нормальные законопослушные граждане, почему мне надо допытываться, как прошла встреча и о чем они говорили? Это не мое дело. — Дмитрий Викторович ощутимо нервничал, и голос его то и дело прыгал, то вниз, то вверх.
