— Нет, конечно, но помните дело Клинцевича, как там теща виртуозно избавилась от нелюбимого зятя? — корректно одернул начальство капитан.
— Н-да, — кашлянул смущенно полковник. — Ладно, действуйте.
— А старший лейтенант Шубин займется работниками магазина. Список знакомых, друзей и родственников утопленника мы еще вчера получили от Светланы Полушевич.
— Ну, что ж. Работайте. Главное, как мне кажется, это выйти на компанию картежников. Самая простая и очевидная версия связана, на мой взгляд, именно с ними. Заманили состоятельного, азартного Полушевича, обобрали, а когда он пригрозил обратиться в милицию, скинули в реку. Предложили, допустим, выйти из машины, подышать свежим воздухом, подошли к парапету и бултых. Отсюда и оторванные пуговицы, и небольшие гематомы на теле.
— Очень правдоподобно, — согласился Сергей Владимирович. — Жаль, мы не знаем, где именно его сбросили в воду. Эксперты очень размыто предполагают, что это, скорее всего, было сделано ниже Кировского моста. А там и жилых домов по пальцам перечесть, да и гуляющих, судя по времени убийства, а часы у утопленника были обычные, водопроницаемые и встали на трех пятнадцати, в это время года не встретишь. Не белые ночи. Так что на помощь очевидцев рассчитывать не приходится.
— Да. Жаль. Но ты все же пошли стажера вашего, забыл, как фамилия?
— Жора Тарасов.
— Во-во. Тарасова. Вроде парнишка сообразительный. Пусть пройдется по всем жилым домам вдоль набережной, причем до самых верфей. А вдруг его уже за мостом Лейтенанта Шмидта скинули?
— Это вряд ли. Тогда бы его с буксира раньше заметили. Или вообще не заметили. Он бы в темноте мимо проплыл, — с сомнением заметил капитан.
— Может, и проплыл бы, а может, за бревна зацепился. Сам же докладывал про бревна.
— Ну да. Ладно, пусть поработает. Ноги молодые.
— Вот это дело, — одобрил полковник. — Свободны, товарищи.
Жора Тарасов, спрыгнув с подножки автобуса, с галантной улыбкой протянул руку и помог выпорхнуть из автобуса стайке хорошеньких девушек. Рядом располагался Институт культуры, и студенточки как раз спешили к началу занятий. В ярких плащах и курточках, кудрявые хохотушки. Жора проводил их озорным взглядом.
Потом перебежал площадь и, выйдя на набережную, поглядел в таящую в утренней весенней дымке даль. Затем достал из кармана листок, на который выписал все жилые дома на Дворцовой и Адмиралтейской набережных и Набережной Красного Флота.
Получилось немало. А он никогда не задумывался, как много народу проживает в такой исторической части города. Ему-то, наивному, казалось, что здесь, кроме дворцов, музеев и всяких там НИИ, и нет ничего. Ошибочка. Жора застегнул до самого горла «молнию» на куртке, пригладил вихры и двинулся на обход территории.
Самым обидным для Жорки в этом деле была его бессмысленность. Нет, конечно, начальству виднее, кто ж спорит? Но искать свидетелей в девять часов утра, когда все нормальные граждане уже на работе сидят, было законченным идиотизмом. Это даже он понимал. Но когда он попробовал заикнуться об этом капитану Бирюкову, тот даже слушать не стал. Мол, велели, выполняй, на то ты к нам и приставлен.
На Дворцовой набережной жилых домов оказалось не так мало, вот только жильцов дома застать ему не удалось. Всего семерых и отыскал, и все пенсионеры. Все плохо видят, плохо слышат, а по ночам спят. Ни одного бессонница не мучила, вопреки принятому мнению. Видно, у всех семерых совесть была спокойна.
На Адмиралтейской набережной домов оказалось и того меньше. Жора уже пересек Сенатскую площадь и, оглядев шеренгу домов по Набережной Красного Флота, вдруг почувствовал острый приступ голода. Он тревожно взглянул на часы и увидел, что, пока обследовал парадные, носился вниз-вверх по лестницам, звонил в чужие квартиры и беседовал с неторопливыми пенсионерами, незаметно подошло время обеда. И даже почти вышло, а на набережной, как на грех, ни одной столовой или пирожковой не наблюдалось. Только Дворец бракосочетания, с нарядными «Волгами» перед ним. На крыльцо Дворца вышла очередная пара смущенных новобрачных, за ними вереницей потянулись гости.
«Счастливые», — с завистью подумал Жора, слушая песнь своего голодного желудка. Сейчас в ресторан поедут. Натрескаются до отвала. А что делать бедному оперу?
В короткой схватке с чувством долга здоровый аппетит одержал «полную и безоговорочную победу». Эта фраза намертво засела в Жоркином мозгу еще со школьной парты. Но теперь его интересовала не прочно забытая школьная программа, а ближайшие точки общепита.
Жорка оглянулся, вокруг, как назло, ни души, вдали возле Медного всадника маячили молодожены и туристы, спросить, где находится столовая, пирожковая или хотя бы кафе-мороженое, было решительно не у кого. Пришлось идти наугад.
Ближайшую столовую Жора нашел только на улице Майорова, к этому времени он так проголодался, что готов был съесть поднос на раздаче. Но солянка, котлета с пюре, компот и три пирожка все же сумели насытить молодого оперативника и поднять ему настроение.
Обратно на набережную сытый, довольный Жора добрел только в пять часов, он никуда не торопился. Позвонил из автомата Юльке и договорился вечером с ней встретиться. Потом перекурил на лавочке в Александровском саду, поглядывая сквозь прищуренные веки на сверкающие блики солнца на мелкой невской волне, прикидывая, когда лопнут тугие пузатые почки на деревьях, лениво с насмешливой высокомерностью поглядывая на расфуфыренных молодоженов возле Медного всадника. Вот уж никогда бы не стал так позориться. Прогулки эти с гостями, фотографирование, все на тебя таращатся. И невеста рядом с занавеской на голове. Глупость!
Наконец Жора решил, что достаточно отдохнул и, пройдя под величественной аркой, соединяющей здания Сената и Синода, ему всегда нравилось это сочетание слов, Сенат-Синод, направился по Красной улице разыскивать дома, выходящие окнами на набережную.
— Из милиции? А чего случилось, опять Мишка Фомкин из семнадцатой нахулиганил? Спер чего или так, подрался? — пропуская Жору в квартиру, интересовался поджарый высокий старик, нет, скорее все же не старик. А просто очень пожилой гражданин в майке и старых трениках.
— Нет, гражданин Фомкин здесь ни при чем. Окна вашей комнаты выходят на набережную? — перешел сразу к делу Жора.
Это был уже третий по счету дом, и стажеру уже наскучило задавать людям одни и те же вопросы.
— Ну.
— Скажите, вы вчера ночью ничего примечательного в окно не видели? — без всякого интереса спросил Жорка.
— Вчера ночью? Ах, вот вы чего, — скребя заросшую щетиной худую щеку, сообразил жилец. — Ну, видал. Как раз к окошку покурить подошел. Не спалось. Закурил, спичку в форточку бросил, и тут как раз он вылезает. Сперва подумал — мерещится. Фонари, свет такой бледноватый, вода темная, а тут он.
