– Нужно было тщательнее считать дни, – произносит парень спустя какое-то время, обходя по широкой дуге крупный валун.
– Зачем?
– Раз ты здесь, значит, недавно был сбор Дани, и Пераксоло должен был проехать по этой тропе с телегой, полной мяса. И с зирапторами, следующими за ним по пятам. Поэтому их так много. Мне следовало держаться подальше отсюда.
А я шла по тому же следу. Неудивительно, что утром на меня напало одно из чудовищ.
– Целый год, – повторяю я, размышляя о том, что сказал Сорен раньше. Это означает, что в Лихоземье можно выжить. Как ты умудрился не сойти с ума за это время, совсем один в глуши?
– Так я был не один. Мы на месте.
Мы отодвигаем толстые ветви и оказываемся перед…
Еще одним деревом.
– Это древесина?
Парень с трудом открывает глаза. Видно, каких усилий ему это стоит.
– Наше лучшее открытие в Лихоземье. Здесь есть деревья, которые не гниют после того, как их срубаешь.
С этим словами его глаза закрываются, и он обвисает на мне мертвым грузом.
Мне приходится прислониться к основанию дерева, на котором построена хижина. Я стараюсь опустить парня на землю со всей возможной осторожностью.
Он падает на камни и снова просыпается.
– Ты как?
– Устал… – шепчет Сорен.
Я внимательно осматриваю дерево. Ветви у самого основания толстые и находятся на удобном для подъема расстоянии, но я точно не смогу втащить наверх раненого парня.
– Эй, есть кто дома? – наконец осмеливаюсь повысить голос я. Сорен говорил, что живет не один.
Тишина.
– Сорен ранен, и мне требуется помощь, если кто-нибудь слышит!
В ответ раздается громкий стук, будто что-то упало. В следующую секунду часть пола откидывается, демонстрируя входную дверцу.
Из нее показывается голова другого парня, он пристально вглядывается в лежащего на земле Сорена и переводит взгляд на меня. Затем карабкается вниз по дереву. На вид он – ровесник спасенного, однако у нового знакомого более светлые волосы, выгоревшие почти до полной белизны. А еще он гораздо выше своего друга и гораздо стройнее. За его правым плечом виднеется топор. Отлично, еще один воин!
Как только он спрыгивает на землю, его светло-карие, совсем как у меня, глаза, смеряют меня с головы до ног. Он заканчивает оценку противника и, видимо, приходит к выводу, что я не представляю непосредственной угрозы, так как склоняется над телом раненого.
– Что случилось? – спрашивает он меня.
– Толпа зирапторов, – поясняю я.
Незнакомец приподнимает жалкие остатки рубашки Сорена. Ищет укусы, соображаю я.
– Я в порядке, Айрик, – выдыхает Сорен со стоном. – Она меня… вылечила.
Новый знакомый еще раз внимательно меня оглядывает. Не представляю, что именно он думает, но тут его взгляд падает на мою секиру.
– Сможешь помочь его поднять? – он резко кивает в сторону убежища.
– Думаю, да.
– Сейчас вернусь.
Айрик торопится обратно в хижину. Спустя какое-то время оттуда падает край веревки с петлей на конце.
– Затяни, пожалуйста, у него на груди.
Разгадав его замысел, я с трудом продеваю через петлю голову и руки Сорена. Парень приходит в себя.
– Что происходит? – сонно спрашивает он.
– Будет больно, но мы поднимем тебя наверх, там безопасно, – произношу я.
Я взбираюсь на ближайшую ветку. В детстве я обожала лазить по деревьям, и тело само вспоминает, как нужно двигаться. Я пробираюсь сквозь отверстие в полу и быстро осматриваю жилое помещение: два набитых перьями матраса, очаг, деревянный стол и стул и куча сваленной в углу одежды. Грязной, судя по запаху.
Я захожу за спину Айрику и тоже берусь за веревку. Под потолком висят подъемные блоки. Должно быть, ребята частенько поднимают что-то наверх. Скорее всего, хворост для приготовления пищи в очаге. Остается надеяться, что они выдержат вес тела.
– На счет «три», – командует Айрик.
Мы вдвоем принимаемся тянуть. Несмотря на шкивы, приходится напрягать все силы, чтобы втащить Сорена наверх через узкую дверцу. Айрик высвобождает друга из петли и перекладывает на один из матрасов.
– Сколько зирапторов на него напали? – уточняет он, глядя на Сорена.
– Дюжина, – отвечаю ему. – Когда я наткнулась на него, он корчился в судорогах. Думала, он уже мертв.
– Ты убила дюжину зирапторов? – с отчетливой ноткой недоверия в голосе переспрашивает долговязый.
– Это было не так сложно, они были слишком заняты свежей добычей, – я киваю в сторону Сорена.
– На нем нет ни следа от укусов, однако он с ног до головы покрыт засохшей кровью.
Я неохотно рассказываю ему о чудодейственной мази Иррении. Остается лишь надеяться, что ребята не украдут лекарство у меня после всей помощи, что я им оказала.
– Прими мою глубочайшую признательность, благородная… – Айрик делает паузу, чтобы я представилась.
– Расмира, – вставляю я.
Хотя я и не искала похвалы, все же удивлена, что он не вознес еще одну богине. Это традиция. Но тут до меня доходит простая мысль. Парни живут в Лихоземье уже год. И эта хижина походит не просто на временную постройку. Они вообще хоть пытались исполнить свой маттугр? И верят ли они в богиню? Они точно не из моей деревни: я бы точно их встретила раньше, ведь парни явно собирались стать воинами. Неужели не во всех деревнях верят в богиню?
Отчетливый звук пощечины прерывает ход моих мыслей. Я поворачиваюсь и вижу, что Айрик стоит над Сореном, чья щека медленно наливается краской.
– Просыпайся!
Сорен вздрагивает всем телом и резко открывает глаза.
– Ты чем вообще думал?! – кричит Айрик.
– Я просто… охотился, – с трудом выдавливает Сорен.
– Ты чуть не умер! Чуть не оставил меня здесь одного, ты, беспечный идиот!
– Мне… очень жаль.
– Ну да, как же! Но тебе будет очень, очень жаль, как только ты поправишься и я смогу тебя отлупить!
Сорен улыбается. На самом деле улыбается! А затем снова закрывает глаза и проваливается в сон.
– Не уверена, что оставлять его с тобой бе-зопасно, – с сомнением бормочу я.
– Все с ним будет в порядке, – неохотно ворчит Айрик. – Он что, головой ударился?
– Если и ударился, то я этого не заметила.
– Ну и отлично. – Он глубоко вдыхает и медленно выдыхает. – Места здесь немного, но тебе хватит, чтобы устроиться и поспать. Ты валишься с ног от усталости.
