– Медичи мертв…
Прошептал, так шипит змея перед нападением, но услышали во всех углах площади.
Следом выскочил Бандини, этот был собран и зол:
– Лоренцо спасся!
– Что? – не понял Пацци, но Бандини уже мчался прочь от Дуомо и даже от самой Флоренции.
Он раньше других понял, что дело проиграно, что надо спасаться как можно скорее, удирая как можно дальше.
Франческо чуть пришел в себя и понял, что измазан не только кровью Джулиано, но и собственной. Войдя в раж, он так размахивал кинжалом, что попал по своей ноге. Туфля полна липкой жидкости, а сама нога почти онемела.
– Я… ранен?..
Но куда сильней его поразили наконец дошедшие до сознания слова Бандини: Лоренцо спасся! То, что должно было стать главным во всем заговоре, провалилось?!
Додумать не удалось, те, кто стояли ближе и все слышали, тоже опомнились.
– Убийца! Предатель!
В окровавленного Пацци полетели камни, коих на его счастье на площади было немного.
Бандини бежал, оставив своего подельника в крови и одного. Пришлось спасаться и Франческо, бежать, пока толпа не осознала, что он и есть главный виновник. Бежать, невзирая на сильную боль в ноге и заливающую глаза кровь из-за раны на лбу от брошенного камня.
Его забили бы или просто растерзали, но спас убийцу, как ни странно, Лоренцо Медичи. Спас на время и сам того не желая.
Закрывшиеся в ризнице понимали, что нужно уходить. Снаружи у двери уже были сторонники Медичи, но никто не знал, что ждет снаружи собора, и уйти решили двумя путями: Лоренцо под охраной Паоло и братьев Кавальканти через второй выход, а Полициано и остальные попробуют пробиться через главный.
Лоренцо зажимал окровавленной тряпкой рану на шее, но кровопотеря не была столь сильной, чтобы он не мог идти.
– Ты уверен, что Джулиано погиб, а не ранен, что его нельзя спасти?
В это время вернулся отправленный на разведку пути через запасной выход Сиджизмондо Стуфа, завсегдатай компании Великолепного. Сказал, что путь свободен, в соборе никого нет, кроме сторонников Медичи, которые охраняют двери ризницы снаружи.
– А… Джулиано? – Голос Великолепного дрогнул. Его разум отказывался верить в гибель брата.
– Его труп лежит в огромной луже крови распростертый и бездыханный. С хоров это хорошо видно.
Несколько мгновений Лоренцо стоял с каменным лицом и остановившимся дыханием. Он был страшен настолько, что замерли даже друзья, давно привыкшие к некрасивости Великолепного.
Паоло напомнил:
– Милорд, нужно идти, может оказаться поздно.
Когда пробирались хорами, Лоренцо вопреки просьбе Кавальканти не смотреть вниз, остановился и несколько мгновений стоял, глядя на то, что совсем недавно было его любимым братом.
Мимо этой кровавой лужи уже проходили Полициано с друзьями.
Чуть дальше на галерее Лоренцо, шагнул к открытому окну и замер, слушая площадь. Там толпились те, кто вышел из собора, и прибежавшие из близлежащих домов. Народ все прибывал, но шум доносился и со стороны Палаццо Веккьо, там тоже что-то происходило.
Полициано, выйдя из собора, открыл рот, чтобы крикнуть, что Лоренцо Медичи жив, а Джулиано убит, но сделать это не успел.
В это мгновение одна из женщин заметила самого Лоренцо в окне и закричала, указывая рукой:
– Великолепный!
Его заметили и другие, площадь разом повернула головы в ту сторону, и внизу грохнуло:
– Палле! Палле!
И тут же в воздухе поплыл густой низкий голос «Коровы».
От окровавленного Франческо Пацци шарахались встречные. Охрана осталась где-то там в соборе или возле, либо сбежала в ужасе от содеянного хозяином, потому, шатаясь, хватаясь руками за стены и оставляя по пути страшные следы, он плелся к фамильному палаццо один.
От Дуомо до палаццо Пацци совсем недалеко, будь дворец дальше – не дошел бы.
Слуги, ужаснувшись виду, в каком появился хозяин, отвели его в комнату, принесли воды, позвали лекаря.
Услышав шум внизу, показался Якопо Пацци.
Бурю чувств, отразившихся одно за другим на его лице, трудно описать словами. В голове вихрем пронеслись мысли одна другой тревожней. Франческо в крови, но пришел сам, его не принесли слуги, значит, случилось что-то…
– Ты ранен?
– Да, дядя. – И уже тише, почти теряя силы: – Джулиано убит… Лоренцо удалось спастись… кажется…
– Где Бандини?!
– Бежал…
Силы окончательно покинули Франческо. Он был в страшном напряжении в последние дни, готовый в любую минуту вонзить кинжал в Джулиано, когда это удалось, потерял самообладание настолько, что кромсал и кромсал давно бездыханное тело Медичи, серьезно поранив себя и даже не заметив это, а потом… Франческо просто потерял сознание, свалившись на руки слуг.
– Врача, живо! Отнесите его в комнату и принесите воды! – скомандовал Якопо и бросился во внутренний двор.
Якопо вовсе не был стариком, всего пятьдесят семь лет, и жить хотел не меньше, чем двадцатилетний. Он все предусмотрел, этот старший Пацци. Во внутреннем дворе палаццо ждали оседланные лошади и больше полусотни вооруженных всадников. Зачем? А это зависело от развития событий – в случае удачи заговорщиков, чтобы появиться победителем, а в случае провала…
Оставалось понять, что же произошло.
Его, Якопо Пацци, попросту отодвинули в сторону. Узнав утром, что покушение решено совершить во время мессы, Якопо сначала в ярости взвыл! Сальвиати распорядился не просто без него, но и не ставя в известность. Даже Франческо привлекли, а о нем словно забыли. Но уже через четверть минуты он взял себя в руки.
При всей несдержанности и горячности Якопо умел мыслить холодно и расчетливо. А еще старший Пацци умел предчувствовать неприятности. Увидев, что Лоренцо пришел на службу один, Якопо поспешил домой – ожидать результата заговора. Потому и были оседланы лошади, готовы всадники…
Франческо сказал, что сумел убить Джулиано, но Великолепный спасся. Сбежавший Бандини лучшее тому подтверждение, но оставались еще Сальвиати с Браччолини и его людьми, был Монтесекко, в конце концов, наемники неподалеку от Флоренции.
Якопо птицей взлетел в седло:
– За мной!
Узкие улицы Флоренции запружены народом, который еще не понимал, что произошло, выкрикивали какие-то страшные новости: младший Медичи убит, Палаццо Веккьо захвачено. Именно последнее подвигло Якопо не броситься подобно Бандини наутек, а поехать сначала к Дуомо.
Хорошо, что не выскочил сразу на площадь, успел остановиться перед ней, оказавшись свидетелем расправы толпы горожан над Антонио Маффеи. Попытавшегося в суматохе скрыться монаха узнали, кто-то бывший в соборе во время нападения крикнул, что именно этот попытался убить Великолепного. Толпа растоптала, разорвала на части.
