И вдруг вчера такой каприз: я готов убить на пиру, но только не в церкви! Франческо Пацци был готов вцепиться Монтесекко в горло, но Сальвиати спокойно предложил замену. Глупец, какая разница, где убивать? Разве мало правителей убито именно там?
Архиепископ не доверял всем этим мирянам, а потому заранее подготовил своих исполнителей, тех, для кого собор привычен. Очень удачно нашлись бывший вольтеррец Маффеи и верный сторонник Пацци, преподававший его дочери латынь, Баньоло. У этих рука не дрогнет.
Примчался дерганый, бледный, с лицом в красных пятнах от волнения Франческо Пацци:
– Я только сейчас узнал, ваше преосвященство!
– Да, мы изменили план. Так лучше. Вы справитесь или лучше подождете в стороне?
– Нет, Медичи должен убить я, и только я!
Архиепископ вздохнул. Заставь дурака богу молиться…
– Постарайтесь, милорд, не начать раньше времени, вы вполне способны наброситься на своих противников при их появлении.
– А… когда надо?
– Пройдет почти вся месса. Сигналом для начала действия всех будут слова кардинала, запоминайте какие… И постарайтесь не опередить события. Рядом с вами будет мессир Бандини.
– Я сам справлюсь!
– Вы будете вместе! – четко, словно приказ произнес Сальвиати, который уже давно пожалел, что Пацци вовлекли в это дело. – Где ваш дядя?
– Он остался дома.
– Почему?
Еще один отступник?
– Не знаю, ваше преосвященство, вам лучше спросить у него.
С трудом сдержавшись, чтобы не обозвать Франческо Пацци дураком, архиепископ поспешил напомнить:
– Милорд, вы наносите удар только Джулиано Медичи. Остальное не ваше дело. Прошу об одном: не сорвите все своей поспешностью.
– Я буду терпелив, – сквозь зубы процедил Пацци.
– Удачи! – напутствовал остальных Сальвиати, хотел произнести привычное «С Богом!», но вовремя опомнился. – Напоминаю, что ваши грехи уже прощены понтификом, если, конечно, все пройдет удачно. Мне пора. Люди уже начинают собираться на службу, не стоит попадаться им на глаза.
Он еще подозвал к себе Рафаэля Риарио:
– Кардинал, ваше дело лишь вести службу. Произносите нужные слова и совершайте нужные действия, остальное вас не касается. Не подведите нас и Его Святейшество.
– Да, – едва слышно выдохнул бледный словно смерть юный кардинал.
Сальвиати заметил, что у того дрожат руки. Да, пожалуй, во всей этой компании положиться можно только на Бандини и Браччолини. Якопо Браччолини отрабатывает свой долг, это понятно. Ему обещано прощение всех долгов в случае победы. Глупец верит…
А вот что заставляет убивать Бандини? Он богат, никакого долга нет, Бандини привлек Джироламо Риарио. Сальвиати подумал, что позже надо будет поинтересоваться, чем именно.
Им всем – Пацци, Браччолини, Бандини, Маффеи и Баньони – уготована незавидная судьба. Они перестанут быть нужными, зато станут опасны. Да и Монтесекко тоже, разумеется. И вдруг архиепископа обожгла мысль: а его самого что ждет? Почему он так уверен, что папа Сикст поблагодарит за руководство заговором на месте, а не преподнесет чашу с ядом?
От этой мысли стало не по себе, Сальвиати постарался прогнать ее.
– Как мы узнаем, что пора и нам?
Вопрос Браччолини, идущего рядом, вернул Сальвиати к реальности.
– Как только начнется месса, из собора прибежит служка.
– Что, если младшего брата Медичи не будет и сегодня?
– Это будет уже неважно. Главное убить Великолепного и захватить Синьорию, с Джулиано мы справимся. Ждать больше невозможно, наши наемники примелькались во Флоренции, еще чуть – и начнут бузить.
– Да, – вздохнул Якопо Браччолини, – люди из Перуджи на пределе. Нельзя держать столько вооруженных людей без дела.
– Надеюсь, они не проболтались?
– Нет, милорд. Да они и не знают, что будут делать.
Архиепископ с удивлением посмотрел на собеседника:
– Как это не знают?
– Я не говорил. Только сказал, чтобы были готовы в любую минуту. Зачем объяснять?
– Хм… а ведь вы правы… Хорошо, поспешим, вы должны убедиться, что они действительно готовы.
– Да, ваше преосвященство.
Сальвиати делал вид, будто не замечает обращения к себе как к кардиналу. Со стороны Браччолини это не была лесть, а с его стороны потакание этой лести, архиепископ просто не обращал на такие мелочи внимания.
От виа Ларга до Пьяцца Дуомо совсем недалеко, но у Лоренцо успела произойти примечательная встреча. Когда от стены одного из домов отделилась рослая фигура в черном, окружавшие Медичи охрана и приятели положили руки на рукояти кинжалов. Лоренцо успокоил:
– Это мессир Монтесекко, у него ко мне дело, если ждет.
– Он кондотьер, – напомнил Полициано.
– И все же идите, я догоню.
– Великолепный…
– Догоню.
Приятели сделали несколько шагов вперед, но удаляться не стали, а сам Лоренцо подошел к остановившемуся кондотьеру. Вообще-то, нелепо, если Монтесекко пустит в ход оружие, то телохранители прийти на помощь не успеют.
– Зачем вы здесь, милорд Монтесекко?
Вопрос задан с улыбкой, глядя на которую ни у кого бы и мысли не возникло о неприязни спрашивающего. И Монтесекко дрогнул. Не глядя Медичи в глаза, пробормотал:
– Вам бы лучше быть осторожней, милорд Медичи. И кольчугу носить даже в церковь.
– Я в кольчуге и осторожен. Но почему такой совет?
– Так… на всякий случай…
Сказал и ушел, словно боясь сам себя.
Доспехи и оружие в церкви… Большее святотатство трудно придумать. Но Монтесекко подтвердил худшие опасения Лоренцо – на него нападут. Где – тоже вопросов не вызывало, либо перед входом в собор, либо после службы на выходе. Хорошо, что Джулиано остался дома. Может, отсутствие одного из братьев остановит заговорщиков, ведь до сих пор останавливало.
– Что он сказал? – подозрительно поинтересовался Полициано.
– Чтобы я был осторожен.
– Уж куда больше…
В первое воскресенье после Пасхи народу могло быть и поменьше, но слух о том, что мессу будет служить сам кардинал Риарио, невесть как разнеслась по Флоренции. Да и день прекрасный, грешно спать до полудня. Народ поспешил на мессу в любимый собор.
Пьяцца Дуомо невелика, от ступенек собора до баптистерия и полусотни шагов не наберется, потому все, кто не поместился внутри, стояли снаружи довольно плотной толпой.
Великолепного приветствовали, он едва успевал отвечать, приветствуя в ответ.
