– Он ходит к какой-то красотке по ночам.
Ходит, значит, здоров, значит, Великолепный все понял и не привел брата нарочно.
Ну что ж, поиграем, – усмехнулся Сальвиати.
Между ним и Лоренцо начался танец смерти. Песочные часы перевернуты, время пошло…
Как радушный хозяин Лоренцо теперь был просто обязан пригласить всех к себе. И он пригласил… во Фьезоле. Во Фьезоле небольшая вилла Медичи, одна из многих, что ж, там может получиться.
Сальвиати принял свои меры, с утра он тайно встретился с Якопо Браччолини.
– Будьте готовы по моему приказу захватить Синьорию.
– Вы же хотели сами участвовать? – усомнился Браччолини.
– Я должен присутствовать на пиру во Фьезоле. Если там все получится, я пришлю гонца, захватите этих глупцов-приоров в Палаццо Веккьо, Петруччи убьете, а остальных бросите в Стинке. Без моего сигнала ничего не делать, если выживет хоть один Медичи, беды не миновать, никакие наемники не спасут. Но до сигнала ваши люди не должны ничего знать.
– Я понял, ваше преосвященство.
Вернувшись из Монтуги, Лоренцо немедленно позвал к себе главного повара Зохана, которого когда-то переманил из Феррары:
– Поедете во Фьезоле, там нужно обеспечить большой пир для небольшого числа гостей. Я не стану обсуждать приготовление блюд, но нужно постараться.
– Все будет сделано, милорд. Сколько человек и кто?
– Это надо сделать завтра. Кухня Фьезоле, возможно, не так хорошо обустроена, потому возьмите с собой посуду и еще что-то, что нужно. Выехать нужно сегодня, чтобы на рассвете уже начать подготовку.
– Да, милорд. Не беспокойтесь.
Великолепный скупо улыбнулся:
– За это я не беспокоюсь, хватает других поводов.
Лукреции не спалось, она чувствовала себя с каждым днем все хуже, хотя старалась не подавать вида, чтобы не волновать домашних.
Шли последние дни пасхальной недели, конец апреля прекрасное время во Флоренции, еще не жарко, солнце и ветерок ласковы, дышится легко… Но только не Лукреции Торнабуони, ее сердце стало биться с перебоями, потому ей дышать тяжело. Ворочаться с боку на бок надоело, женщина накинула большую шаль и, приказав служанке оставаться в комнатах, вышла на лоджию, надеясь после ночной прохлады уснуть.
Ей сразу же пришлось отступить в тень, чтобы не быть замеченной, поскольку совсем рядом из открытого окна комнаты слышались голоса ее сыновей – Лоренцо и Джулиано о чем-то спорили. У Лукреции не было намерения подслушивать, к тому же она понимала, что за спор, но и уйти, не выдав себя, пока невозможно. Пришлось стоять тихо.
Пасхальная неделя выдалась беспокойной, шумной из-за множества гостей. Особенно пышно во Флоренции принимали юного кардинала Риарио, которого по пути его следования из Пизы к месту службы в Перудже сопровождал ненавистный архиепископ Сальвиати. У Сальвиати был повод – навестить больную мать во Флоренции. Похвальное намерение, не вызывающее неприятия ни у кого, кроме Лоренцо. В доме Медичи уже возникали споры по поводу приезда кардинала и его сопровождающих, вот и сейчас речь шла о том же.
– Но это наш дом! – возмущался Джулиано.
– И все-таки ты останешься здесь.
– Надолго, братец? Как скоро ты позволишь мне выйти хотя бы за ворота?
– Только когда эта компания покинет Флоренцию. Либо когда я смогу убедиться, что они действительно не опасны.
Лукреция улыбнулась. Да, к концу пасхальной недели Флоренцию и окрестности наводнили люди из Рима – с кардиналом Риарио приехал не только Сальвиати, но и огромная свита самых разных не всегда приятных личностей. Но что делать, если юный кардинал и минуты не может пробыть без толпы народа вокруг? Пацци расстарались, устроив большой прием в Монтуги, но Лоренцо не взял туда Джулиано, заставив брата сказать, что у него повреждена на охоте нога. В последнее время он вообще не позволял Джулиано показываться там, где бывал сам, а поскольку Лоренцо приходилось исполнять представительские обязанности часто, младший брат также часто скучал дома. Только проверенные друзья, только свои люди! Даже к мужу Бьянки Гильельмо Пацци у Медичи теперь относились недоверчиво, что бедолагу страшно обижало, ведь и братья Пацци относились к нему из-за родства с Медичи также настороженно.
Джулиано пытался выяснить, чего так опасается старший брат, почему его волнует пребывание папского племянника во Флоренции, разве в городе не бывает столь же многолюдно по праздникам?
После приема у Пацци в Монтуги Лоренцо оказался вынужден устроить ответный праздник во Фьезоле. Вот туда-то он и не брал с собой Джулиано, как, впрочем, и Лукрецию, и Клариче с детьми. Лукреция не была против, но не понимала такой осторожности, как и Джулиано. Если уж бояться всех в собственном доме, то лучше уехать жить в Муджелло и не показываться во Флоренции.
– Ты скоро спать в кольчуге будешь и нас всех заставишь. Почему ты их так боишься?! Мы в опасности?
– Джулиано, это война!
– Что?
– Почему вы все так слепы? – В голосе Лоренцо послышались нотки отчаяния. – Ты когда-нибудь видел, чтобы кардиналы путешествовали с такой огромной свитой?
– Но он же внучатый племянник папы…
– И потому свита этого юнца больше похожа на кондотьеров в рясах?
Джулиано невольно хихикнул:
– Да уж, кардинальским монахам не повезло с рожами, все как на подбор бандитские.
– Они и есть бандиты. У всех кольчуги под рясами и кинжалы в рукавах. И зачем здесь Монтесекко? Франческо Пацци вдруг вернулся из Рима, Бандини приехал из Венеции. Все змеи папы Сикста собрались во Флоренции.
– Может, ты и прав, брат, но если они поймут, что мы боимся, то получится еще хуже.
– Я не боюсь, а опасаюсь. Потому и держу тебя дома, чтобы мы не оказались в их руках вдвоем.
Джулиано усомнился:
– Ты думаешь, они вместе? Все Пацци вместе с папой Сикстом?
Лукреция невольно улыбнулась, в темноте она не видела лица сыновей, но вполне представляла, как Джулиано морщит нос, он всегда так делал, если сомневался или ему что-то не нравилось.
– В Риме в Апостольском дворце сидит огромный черный паук, паутина от которого тянется во все города Италии. Он желает дергать за ниточки, заставляя остальных поступать по своей воле. Тем, кто не подчиняется, бывает плохо. Венеция и Милан уже пострадали, боюсь, пришла очередь Флоренции. Иначе почему армия Монтефельтро стоит у наших границ, тоже провожает кардинала?
– Но Монтефельтро друг… – не очень уверенно возразил младший брат.
Старший в ответ фыркнул:
– Этот друг убеждал Галеаццо не доверять мне.
– Галеаццо убит, – осторожно напомнил Джулиано. – Как Монтефельтро мог его предупреждать? И откуда тебе это известно?
