Глава 1
– Лоренцо! Лоренцо!
В голосе донны Лукреции, вопреки стараниям оставаться спокойной, слышались нотки озабоченности. Ее пятилетнему сыну предстояла трудная миссия – принять от имени дома Медичи приехавшего во Флоренцию Жана д’Анжу. Конечно, Анжуйский герцог не король и положение у него не самое завидное, но ведь сын Лукреции Торнабуони так юн!
– Да, мама. Иду!
А вот Лоренцо, кажется, не переживал ничуть. Он оторвался от созерцания своего любимого белого жеребца и поспешил в дом.
Мать придирчиво оглядела наряд мальчика и осталась довольна – все в меру, дорогая скромность Медичи, роскошь, которая не привлекает внимания, но не заметить которую невозможно. И при этом по французской моде – в честь гостя.
Эта идея – поручить дипломатический прием пятилетнему внуку – посетила Козимо де Медичи вчера.
Флоренция, конечно, Республика, об этом вам скажет любой флорентиец, причем горделиво приосанившись. Только вот у этой Республики есть единовластный правитель, Отец Отечества – мессир Козимо ди Джованни де Медичи. Он рядовой гражданин Республики, но все иностранные послы, знатные гости и просители наносят визиты сначала в большой дом на виа Ларга и только потом в Синьорию. И дело не в том, что в Синьории все равно люди Медичи, даже не в том, что добрая половина Флоренции должна Козимо, просто банкир сумел стать действительно Отцом Отечества. К нему идут за помощью, защитой, просто чтобы приметил, чтобы благословил на брак, стал крестным для ребенка… Он назначает и отвергает, он решает, как жить Флоренции. Ей от этого не хуже, Козимо де Медичи Отец заботливый.
Жаль только, что и сам Козимо, и оба его сына больны. Подагра – бич богатых, но она поражает не всех. А вот семье Медичи не повезло, говорят, и отец Козимо Джованни ди Биччи страдал этой напастью.
От страшной болезни краснеют и распухают суставы, причиняя сильную боль при малейшем движении. Бывают дни, когда и с постели не встать.
Именно это произошло накануне.
Лоренцо позвали к деду, хотя всем известно, что у того очередной приступ и беспокоить не стоит.
– Куда? – почему-то шепотом поинтересовался мальчик, увидев, что кабинет деда пуст.
– Он в спальне, – кивнул в другую сторону секретарь.
У дверей уже ждала Лукреция Торнабуони, мать Лоренцо.
– Дедушка хочет о чем-то поговорить с тобой. Только постарайся не расстраивать его, они все больны.
Лоренцо у деда любимец и отвечал Хозяину Флоренции искренним обожанием, но не потому, что тот богат и щедр, а из-за настоящей привязанности.
Мальчик пропустил мимо ушей слова «они все больны», но сразу увидел именно это: на большой кровати деда лежали трое – сам Козимо де Медичи и оба его сына – Пьеро, отец маленького Лоренцо, и Джованни. И Пьеро, и Джованни тоже были подагриками, отец Лоренцо даже прозвище такое получил. Их всех троих сразил приступ болезни, и Медичи обсуждали дела, лежа рядком и морщась от боли.
– Лоренцо, мальчик мой, подойди, – надтреснувшим от страданий голосом позвал дед. – И ты, Лукреция, иди сюда. Тебя это тоже касается.
Лукреция подтолкнула сына вперед и встала позади него, гадая, о чем будет предстоящий разговор. Не угадала, Козимо Медичи сказал то, чего не ожидали даже его сыновья, во всяком случае Пьеро крякнул, а Джованни протяжно присвистнул.
– Лоренцо, завтра приезжает герцог Анжуйский. Его надо принять как полагается, а мы, – дед обвел постель взглядом, даже руку поднять было больно, – три развалины. Придется сделать это тебе.
– Что сделать, дедушка?
– Принять герцога Анжуйского от имени семьи Медичи.
Вот тут-то Джованни и присвистнул. Козимо поручает провести дипломатический прием пятилетнему внуку? Мало, что ли, разные послы морщатся, когда дед вдруг прерывает встречу ради общения с внуком, которому срочно понадобилось, например, вырезать дудочку? Да, было такое. Лоренцо вбежал в комнату, где Козимо беседовал с людьми из Лукки, дед отвлекся и принялся строгать для него дудочку из тростинки, а когда гости выказали неудовольствие, даже удивился, разве вы, мол, не отцы и деды, разве для вас вот такой постреленок не важней всего остального на свете? Гости задумались и больше вопросов не задавали.
Но одно дело заставлять послов ждать, совсем иное – поручить мальчишке принимать герцога.
– Тебе подскажут, что делать и как себя вести. Справишься?
Лоренцо, еще не вполне понявший, что от него требуется, серьезно кивнул.
– Вот и хорошо. Главное будь вежлив и не наболтай лишнего. Лукреция, у Лоренцо есть одежда по французской моде?
Принц Жан стал герцогом Анжуйским меньше года назад, когда после смерти любимой супруги его отец Рене Добрый отказался от герцогства в пользу сына, давая всем понять, что намерен отойти от дел. Рене Анжуйский вполне мог бы иметь и другое прозвище – Невезучий, поскольку всю свою жизнь боролся за неаполитанскую корону, и крайне неудачно. Это никого не удивляло, за Неаполитанское королевство кто только не боролся! Так случилось, что наследственные права на корону Неаполя имели и французы и испанцы.
Чтобы Лоренцо ненароком не обидел гостя, пришлось объяснить сложные перипетии неаполитанского наследования.
– Запомни: о Неаполе ни слова! – наставляла Лукреция маленького сына.
– Почему? – Лоренцо не терпел просто запретов, он мог выполнить любой приказ, даже самый тяжелый и неприятный, если понимал, зачем это нужно.
– В Неаполе была… нехорошая королева Джованна. Против нее воевал дядя нашего гостя Людовик Анжуйский. Чтобы Людовик не смог захватить Неаполь, королева усыновила его противника Альфонсо Арагонского и завещала трон ему. Но потом поняла, что ошиблась, и усыновила Людовика.
– А Альфонсо разусыновила, что ли?
– Да, отменила усыновление и завещание. Когда Джованна умерла, трон должен был перейти к Людовику, а после его смерти – к отцу нашего гостя Рене Анжуйскому. Но не перешел.
– Почему?
– Неаполем правит Альфонсо Арагонский и никого туда не пускает. – Продолжая наставлять сына, Лукреция поправляла что-то в его костюме, правда, мало надеясь, что беспокойный Лоренцо тут же не испортит материнские старания. – Этот разговор неприятен герцогу Жану Анжуйскому, потому я и прошу не упоминать Неаполь.
Лоренцо не упоминал. В сопровождении блестящей свиты он вышел к герцогу Анжуйскому, вежливо поклонился и произнес по-французски старательно заученную в предыдущий вечер речь. При этом юный Медичи невольно косил глазом на стоявшего рядом с герцогом мальчика.
Герцог Анжуйский улыбнулся:
– Мессир Медичи, позвольте представить вам моего сына принца Никколо Анжуйского. Надеюсь, вы подружитесь.
