* * *
После этого Фэй Пу стал заходить всё реже. В торговле дела у него шли, похоже, не гладко, и он был постоянно мрачен. Теперь Сун Лянь встречалась с ним лишь за обеденным столом. Иногда она как наяву видела перед собой переплетённые под столом для мацзяна ноги Мэй Шань и «врача», и невольно бросала украдкой взгляд под стол на свои ноги, как бы оценивая — дотянется или нет? При этом её охватывал и страх, и возбуждение.
В тот день Фэй Пу пришёл неожиданно. Он стоял, потупившись и потирая руки. Видя, что он рта открывать не собирается, Сун Лянь усмехнулась:
— Интересно, что у тебя на уме — всё молчишь и молчишь, ни словечка!
— Уезжаю я, далеко.
— Но ведь ты постоянно куда-то уезжаешь, верно?
— На этот раз еду в Юньнань, табаком буду торговать.
— Ну и что ж такого, лишь бы не опиумом.
— Мне вчера один монах гадал. Сказал, что в этом моем предприятии риску много, а выгоды мало. Я вообще-то никогда в эти штуки не верил, но на этот раз, похоже, немного поверил.
— А раз поверил, не надо и ехать. Слышала я, что там бандитов больше, чем в любой другой провинции: режут всех подряд.
— Не поехать никак не получится. Во-первых, мне хочется уехать, а во-вторых, деньги зарабатывать надо. Ведь если старый Чэнь будет продолжать в том же духе, то всё растратит и проест. Он уже поглупел немного, и если я не буду этим заниматься, то кто же?
— Это верно. Тогда езжай, взрослому мужчине не годится целыми днями дома сидеть.
Фэй Пу помолчал, почесал в затылке, а потом выпалил:
— А если уеду и не вернусь, горевать будешь?
Сун Лянь поспешно зажала ему рот рукой:
— Ты что, на себя наговаривать!
Он взял её руку и стал рассматривать, поворачивая ладонь то вверх, то вниз:
— Ну почему я не умею читать по руке! Ничего не разглядеть. А может, твоя судьба так жёстко предопределена, что все линии скрыты?
— Тише, — убрала руку Сун Лянь. — Ещё Янь Эр услышит, будет потом языком чесать.
— Пусть только попробует. Я ей этот язык отрежу и суп из него сварю.
Прощаясь у входа в галерею, Сун Лянь заметила бродившего по садику Гу.
— А он что не зашёл?
— Тоже женщин боится, — улыбнулся Фэй Пу. — Такой же, как я. — И добавил: — Мы вместе в Юньнань едем.
— Ну, вы просто как муж и жена, — поморщилась Сун Лянь. — Словно тень, друг за другом ходите.
— А ты, похоже, приревновала уже. Сама-то не хочешь в Юньнань? А то давай, возьму с собой — поехали?
— Хочу не хочу, всё равно ничего не получится.
— Почему это не получится?
Она с силой оттолкнула его:
— Не дури, сам прекрасно знаешь почему. Уходите быстрей, уходите.
Фэй Пу и Гу вышли через Ворота Лунного Серпа. Сун Лянь провожала их взглядом. Трудно сказать, какие чувства она испытала при этом расставании: то ли осталась равнодушной, то ли расстроилась. Одно подсказало сердце: без Фэй Пу ей будет ещё более одиноко в семье Чэнь.
6
Когда явился Чэнь Цзоцянь, она сидела и курила. Первое, что она сделала, когда обернулась и увидела его, это потушила сигарету. Она помнила, как он говорил, что терпеть не может курящих женщин. Чэнь снял шляпу и куртку и подождал, пока она подойдёт, чтобы повесить их на вешалку.
— Давненько же вас не было, барин, — осторожно приблизилась к нему Сун Лянь.
— Что это ты курить начала? Курящие женщины и на женщин-то не похожи.
Куртку Сун Лянь повесила, а шляпу нахлобучила себе на голову и расхохоталась:
— А так я что, ещё меньше на женщину похожа?
Чэнь сорвал с её головы шляпу и сам повесил на вешалку:
— Ты, Сун Лянь, что-то слишком много себе позволяешь. Неудивительно, что о тебе все болтают.
— И что именно болтают? — тут же отозвалась Сун Лянь. — И кто именно? Наконец, самое главное: люди это говорят или ты сам? Если это кто-то чешет языком, мне наплевать. А вот если ты, мой господин, не можешь меня простить, остаётся только умереть.
— Ладно, будет тебе, — нахмурился Чэнь. — Все вы на один лад, честное слово: сначала говорят, говорят, а потом раз — и помирать собрались. Можно подумать, живёте здесь — только горе мыкаете. Вот уж чего не люблю, так это такие вот штучки.
Сун Лянь тут же положила руки ему на плечи и стала покачивать из стороны в сторону:
— Раз не нравится — всё, о смерти больше заговаривать не буду. А вообще-то, если серьёзно, у того, кто начинает говорить об этом, уже вся душа изболелась.
Чэнь привлёк её к себе, посадил на колени:
— Из-за того дня переживала? А всё потому, что не в духе я был: с утра до вечера мучился в душе и даже не знал почему. Должно быть, все мужчины встречают полувековой юбилей без особой радости.
— Ах, ты про тот день? Да я уже всё забыла.
Чэнь улыбнулся и ущипнул её за талию:
— Про случившееся в тот день? Я уже всё забыл.
Они уже столько времени не были вместе, что Сун Лянь тут же ощутила, каким чужим стало тело Чэня. К тому же от него пахло дешёвым лотосовым эликсиром, и сразу стало ясно, что эти дни он провёл у Юй Жу. Только та любила натираться этим эликсиром. Достав флакончик духов, Сун Лянь попрыскала ими сначала тело Чэня, а потом себя.
— Где это ты такому научилась? — удивился Чэнь.
— Не хочу, чтобы твоё тело хранило их запахи.
— Какая ты всё же самовластная, — признался он, откидывая ногой одеяло.
— Хотела бы побыть деспотом, да видно не по плечу, — вздохнула Су Лянь. И тут же спросила: — Что это Фэй Пу в Юньнань собрался?
— Говорит, хочет выгодно продать партию табака. Мне-то что, пускай едет.
— А что у него за такие прекрасные отношения с господином Гу? — не унималась она.
— Что тут удивительного, — усмехнулся Чэнь. — Бывает и между мужчинами такое, тебе не понять.
Сун Лянь беззвучно вздохнула. Она гладила иссохшее тело Чэня, а в сознании промелькнула одна тайная, заветная мысль. Как всё было бы, если бы под одеялом лежал Фэй Пу?
Сун Лянь была опытной в любовных делах женщиной, но этот раз стал для неё особенным, и ей не суждено было его забыть. Пот уже градом катился с Чэня, но всё впустую. Она прозорливо разглядела в его глазах глубоко спрятанный страх и смятение. Что это? Даже голос изменился, в нём появились нотки слабости и малодушия. Пальцы Сун Лянь струились по его телу, и она чувствовала, как оно становится всё более дряблым, словно в нём что-то треснуло, и всё менее близким. Стало ясно, что в организме Чэня произошла некая печальная перемена. На душе было как-то странно: то ли радостно, то ли грустно, и она очень растерялась. Провела рукой по его лицу:
