– Анни, ты понятия не имеешь, как долго тянутся ночи. Время проходит на фабрике так медленно.
– Я надену пальто.
Когда он помогал Анни надеть пальто, она сказала:
– Карл, если это досаждает тебе, я больше не буду так много читать. И откажусь от попыток писать. В любом случае из этого ничего не выйдет. И, в конце концов, ты на первом месте. Ты и ребенок.
«У нее добрые намерения, – подумал он. – Но она никогда не откажется от этого. Она не сможет! И если бы она была способна отказаться от этого, то смогла бы отказаться и от меня. Она кажется такой простой, и она очень искренняя. Порой она совсем как ребенок. Но у нее как бы стальной стержень».
Анни молилась про себя: «Пожалуйста, Господи, пусть он скажет «нет»! Пожалуйста!»
Карл ничего не сказал. «Он обдумывает мои слова», – решила Анни.
– Пора делать обход, – сказала она. – Нам бы лучше поспешить. – Она обвела взглядом комнату. – Как ты думаешь, Карл, если я оставлю грязную посуду до завтра, у нас заведутся мыши?
– Нет, дурочка, не заведутся. – Он улыбнулся.
– Тогда я готова.
– Анни! – Он сделал паузу. – Возьми книгу и свои бумаги.
От радости она схватила Карла за руку и посмотрела ему в лицо:
– Так ты не возражаешь, Карл? Серьезно?
– Ну конечно! Возможно, к утру мне захочется немного вздремнуть между обходами. И я бы не чувствовал себя такой свиньей, если бы знал, что тебе есть чем заняться, пока я сплю.
20
– Значит, ты думаешь, что потеряешь работу? – спросила она с тревогой в голосе.
– Это зависит от того, проверяет ли Пуласки мои обходы. Если нет, тогда все в порядке. Если да, то я могу потерять работу. А быть может, и нет. Это зависит от обстоятельств.
– Но разве будильник не звонил в два часа?
– Я его не слышал, так как крепко спал. В конце концов, Анни, я сплю всего пять часов в сутки. Отправился на ночное дежурство после того, как шесть часов красил эти проклятые трибуны.
– О, Карл! Ты не можешь потерять эту работу сейчас, когда в любой день может родиться малыш.
– Я знаю! Знаю! – Морщинка между глазами резко обозначилась. Он оттолкнул чашку с кофе, встал и принялся расхаживать по комнате. По старой привычке он поискал в карманах пачку сигарет. Естественно, он ничего не нашел. Уже несколько недель у него не было в кармане сигарет.
– Черт побери! – воскликнул он.
Анни взяла с каминной полки укороченную глиняную трубку, набила табаком и подала Карлу. Он посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Анни и отшвырнул трубку. Ударившись о плиту, она разбилась вдребезги.
Анни сочла за благо промолчать. Но она подумала: как же он справится, когда начнутся занятия в университете? Ему придется разносить газеты, как только он выйдет с фабрики. А потом занятия. Когда же он сможет поспать?
И, словно прочитав ее мысли, Карл сказал:
– Мне придется поменять все местами: красить утром и спать днем. К этому вполне можно привыкнуть. Так я и сделаю, когда на следующей неделе начнутся занятия. Выйдя с фабрики, буду разносить газеты. Потом отправлюсь на занятия. Днем посплю, потом пойду на фабрику. Уйду с фабрики утром, разнесу газеты – и так далее, и так далее.
– Значит, я буду редко тебя видеть.
– Ничего не поделаешь, – мрачно произнес он.
– Может быть, мы сможем вместе провести уик-энд. – Анни сказала это в шутку, но он не понял юмора.
– Зачем столько сарказма? – проворчал он.
– Никакого сарказма, Карл. Просто я буду скучать по тебе.
– Сомневаюсь. У тебя будет ребенок, и… – Он сделал паузу.
– И что еще, Карл?
– Ничего.
– Ты хотел сказать: «И у тебя есть книги, и ты будешь писать». Не правда ли?
– О, Анни, почему ты так серьезно воспринимаешь все, что я говорю? И даже то, чего не говорю?
– Потому что ты серьезный человек.
– Я усталый человек. – Он положил голову на руки и закрыл глаза.
– Из-за чего мы ссоримся, Карл?
Он не ответил.
«Я тоже устала, – подумала Анни. – Я так долго ношу ребенка. И ты такой тяжелый, малыш, такой большой. Я не вижу свои ступни, когда смотрю вниз. Ты прячешь их от меня. И я не могу надеть чулки, потому что ты не позволяешь мне наклониться. Тебе нужно поскорее появиться на свет, родной. Поскорее».
Она положила руку на голову Карла. Он не шевельнулся, так как крепко спал.
– Спи, Карл. Спи, мой дорогой, – прошептала она. Ребенок повернулся у нее в животе. – Я знаю, – прошептала она. – Может быть, тебе тоже нелегко. Но осталось потерпеть всего день-два. И тогда ты будешь здесь.
Анни пошла в спальню застелить постель и закрыла за собой дверь. Она сняла туфли, чтобы не прерывать краткий сон Карла. У нее ушло много времени на то, чтобы разгладить простыни и накрыть их одеялом. Она переходила с одной стороны кровати на другую, пока не была застелена кровать. Ей хотелось прилечь, чтобы передохнуть, но она отказалась от этой мысли. Слишком уж трудно будет потом подниматься. Она присела на краешек кровати отдышаться.
Передохнув, Анни встала и принялась нащупывать туфли. Она сунула ногу в одну туфлю, но при этом затолкала вторую под кровать. Поскольку она не могла нагнуться, пришлось опуститься на колени. Анни попыталась выудить туфлю из-под-кровати, но не смогла до нее дотянуться. Вздохнув, она улеглась на спину и попыталась нащупать туфлю. Это похоже на плавание на спине, подумала Анни. Только нет воды. Доставая туфлю, она заметила смятую пачку сигарет, завалившуюся за ножку кровати. «Подплыв» к пачке, она вытащила ее и обнаружила одну забытую сигарету!
– Карл! – позвала она. – Я нашла для тебя сигарету. Иди сюда! И помоги мне встать!
Она подождала, но ответа не было. Медленно преодолевая дюйм за дюймом, она выбралась из-под кровати, сунула ноги в туфли и пошла на кухню. Карл уже ушел. Анни увидела его в окне: он был на верхнем ряду трибун. Положив сигарету в карман передника, она отправилась на стадион.
– Эй, там! – позвала она.
– Эй! – отозвался Карл. – А твоя мама знает, что ты вышла из дома? – Положив кисть на банку с краской, он спустился к Анни.
Вот что в нем хорошо: он никогда не злится долго, подумала она.
– Ты не сказал мне, когда уходил.
– Я думал, ты спишь.
– А я думала, что ты спишь, Карл.
– Как тебе мои малярные работы?
– Выглядит великолепно! Ты почти закончил?
– Да, почти. Тут наверху такой вид: Лопин, кампус, городок… Ты должна это увидеть, Анни.
