Пьер с Молли пробормотали что-то утвердительное. Я взял фонарь и направился к проему в левой части зала.
Мы с Кеном остановились в футе от края бассейна, того самого, где мы втроем – включая девушку, которая уже умерла, – преспокойно купались еще каких-то двадцать четыре часа назад. Я поднял фонарик повыше, чтобы Молли и Пьеру, выглядывавшим из-за наших спин, было хорошо видно.
Поверхность бассейна покрывал сплошной слой из зеленых и черных водорослей.
В помещении заметно потеплело, над водой стелилась дымка, а в воздухе отчетливо ощущался запах гниения.
Кен понимающе закивал:
– Это из-за них, да?
– Похоже на то, – пробормотал я.
– Да бога ради! – взорвалась Молли. – Вы можете объяснить по-человечески?
– Сферы, – сказал я. – Те, что стояли на кубах, а потом скатились в воду.
– И?..
– Помнишь самую большую? Матовую, темно-серого цвета? Думаю, это углерод. Материал еще одной напоминал медь, другой – железо. Надо полагать, были там и сферы с калием, магнием, кальцием. Самые маленькие – с какими-то редкими элементами.
– А кислород с водородом откуда взялись? – спросил Кен. – Без них ведь никуда.
– Из воды. Плюс еще водоросли выделяют углекислый газ.
– Азот?
– Из воздуха. К тому же он мог содержаться в сжатом виде в одном из шаров.
– А натрий с хлором?
– Просто сфера из соли. Бром и прочие могут входить в состав разных сфер в виде соединений.
– Вы всю периодическую таблицу собираетесь перечислять? – осведомился Пьер.
– Нет, – ответил я. – Только двадцать восемь элементов.
– Почему именно их? – спросила Молли.
– Потому что именно они необходимы для того, чтобы создать жизнь.
Мы зачарованно смотрели на воду.
– Но… как? – прервала наше молчание Молли.
– А вот это – слабое место моей теории. Где же провода, компьютеры, лаборатория, да? Допустим, спрятаны где-то внутри скалы, но тогда остается вопрос: как все это работает? Тому, кто придумал такое, было явно известно больше нашего. Как знать, может, дело в самой скале. Или же само это место – просто один гигантский компьютер.
– Построенный в незапамятные времена? Но… почему он включился именно сейчас?
– Мы плавали в бассейне, клетки кожи попали в воду, и, видимо, это запустило какую-то реакцию.
– Или клетки крови, – предположила Молли. – Помнишь, на поверхности того камня, со знаками, было пятно крови?
– О господи, ну конечно. – До меня наконец дошло. – Джемма. Она ведь руку поцарапала.
– Думаешь, все началось из-за того, что в воду попала ее кровь? Ее ДНК?
– Не исключено. – К нам присоединился Кен. – Или тот камень со значками – что-то вроде консоли. И между прочим, стоит-то он ровно посредине. Может, это что-то значит?
– О, кстати, Молли заметила, что среди рисунков нет одинаковых, и мы еще гадали почему: в любом связном тексте неизбежно повторение букв, ну или в данном случае символов. Теперь ясно почему. Это вовсе не текст. Это список.
– Система меню, – подхватил Кен. – Выбираешь нужную картинку, нажимаешь – и готово.
– Именно. Вот только мы неоднократно водили пальцем по всей этой консоли и нажали почти на каждое изображение. Первыми появились мельчайшие организмы – потому что на их создание не требуется много времени. Вот почему мы с Молли чесались, поплавав здесь ночью. А потом…
– Утром, – простонала Молли, – Джемма пила эту воду. Воду, в которой уже что-то… было.
Мы замолчали, погрузившись в мысли о том, чем питалась эта тварь, пока росла внутри Джеммы.
– Нет, – твердо заявил Пьер. – Не верю. Это просто невозможно.
– У тебя есть другое объяснение? Я с радостью его выслушаю, – сказал я. – Но до тех пор давайте сойдемся на том, что это вовсе не церемониальный комплекс. Это механизм. И поскольку в механизмах ты разбираешься лучше меня, нам понадобится твоя помощь.
Я повернулся к Молли, которая мрачно глядела в темноту, и добавил:
– И твоя, Молл, тоже.
– У меня нет никаких мыслей, – отозвалась она. – Кроме разве что одной. Если вы правы и это место действительно само создает здесь жизнь, то зверю, которого вы видели, не нужно искать выход отсюда. А значит, надежды у нас больше нет.
Глава 42
Пьер на минуту задумался.
– Ждите здесь, – произнес он наконец.
– Ты что, меня не слушал? Держимся вместе!
– Ладно, тогда пойдемте со мной, хочу кое-что проверить.
Мы вышли из туннеля, пересекли главный коридор и оказались в комнате напротив. Пьер направился к торчащей из пола пирамиде и положил на нее руку.
– И правда, теплая. Как и та, что я трогал в предыдущий раз. А я думал, мне показалось.
– Точно, – подтвердил Кен. – Я тоже это заметил.
Я отошел к стене, прикоснулся к ее прохладной поверхности, потом вернулся к пирамиде и прикоснулся к ней. Пирамида, несомненно, была теплее, особенно в районе вершины.
– Ты у нас разбираешься в пирамидах, Нолан, – обратился ко мне Пьер. – Что в них особенного?
– Считается, что много чего, но наукой это не доказано. В семидесятых было модно верить, что в пирамидах фокусируется позитивная энергия, поэтому люди строили их из дерева и спали внутри. О египтянах ты и без меня знаешь. Есть кучка фанатиков, утверждающих, что комплекс пирамид в Гизе якобы древняя электростанция.
– Кажется, два дня назад, во время съемки, ты говорил, что некоторые считают, будто египтяне побывали в Гранд-Каньоне.
– А еще я говорил, что сам так не думаю.
– Но что, если эту технологию использовал какой-то другой, более древний народ? – предположил Кен. – А египетские пирамиды – это лишь бледная копия, попытки построить нечто такое, о чем у египтян сохранились смутные воспоминания? И именно тот древний народ здесь и побывал?
– Да о какой технологии ты толкуешь, Кен? Пирамида – это просто геометрическая фигура!
– Которая отчего-то нагревается. Как ты сам только что сказал: если у тебя есть другое объяснение – я с радостью его выслушаю. А до этого момента…
– Ладно, ладно. Допустим, ты прав. Но нам-то это что дает?
– Мы можем сделать так, чтобы пирамиды перестали вырабатывать энергию?
– Что – вообще все пирамиды? Включая те, что мы видели в заблокированной части коридора? И как ты, интересно, это себе представляешь? Будем их голыми руками из пола выворачивать?
– Убедил. Еще какие варианты?
