– Может, мы и просидим здесь до самого конца, – снова начал я, – но эти коридоры все равно необходимо проверить. Просто на всякий случай.
– И что будем искать? Еще одну шахту?
– Как вариант. Или найдем коридор, который выведет нас к стене каньона. Или еще что-нибудь. У нас уйма времени, Кен, и глупо потратить его впустую. К тому же занятие каким-нибудь делом пойдет нам на пользу.
– А что у нас с сигаретами?
– Осталось меньше чем полпачки.
– Черт возьми! Когда закончатся, разразится настоящий кризис. Могут даже пострадать люди. От моей руки.
Кен задумался.
– Ты прав, Нолан, – произнес он. – Надо хорошенько здесь оглядеться.
Из архивов Нолана Мура. Потайная комната в пирамиде Хеопса
Глава 22
Молли долго и тщательно обдумывала, стоит ли принять наше заманчивое предложение и посмотреть, что таят в себе черные как ночь коридоры, но потом все-таки ответила «нет».
Пьер тоже отказался, причем вышло у него это так бесхитростно – он даже не пытался использовать Молли как прикрытие, – что я не смог на него разозлиться. Если и дальше так пойдет, придется перенести его имя в список «Люди, которые меня вообще не раздражают». А вот Джемма согласилась. Мы сделали по глотку воды и, оставив этих двоих держать оборону в центре, направились к темному проему, выбрав наугад один из коридоров, – надо же было с чего-то начинать.
– Что Кинкейд говорил про эти коридоры? – спросил Кен.
– Много чего, – ответил я. – Но если честно, он лишился моего доверия с того момента, как забыл упомянуть о здоровенном каменном шаре. Лучше будем полагаться на собственные глаза, чем на плоды чужой фантазии.
– А как мы узнаем, что и здесь тоже нет таких же шаров? – Джемма с недоверием вглядывалась в непроницаемую черноту проема.
– Никак. Но давайте рассуждать здраво: все, что нам встречалось до сих пор, являлось примером искусного мастерства и простоты. Если сфера в этом зале непременно заблокирует основной выход отсюда, то какой смысл создавать еще одну? Неразумная трата ресурсов.
– Это подход современного человека, руководствующегося соображениями целесообразности чего-то лишь на текущий момент, – возразила Джемма. – А тысячелетия назад люди мыслили не так, как дизайнерский отдел корпорации «Apple». Почему они строили такие высокие пирамиды? Да потому, что могли. Потому что фараон приказал. И потому что в их представлении пирамиды должны были быть именно такими и никак не ниже.
Я даже не нашелся, что возразить, ведь еще совсем недавно думал примерно о том же.
– Она права, – встрял Кен. – Плюс, если руководствоваться твоей логикой, никакого запасного выхода здесь и нет. Так зачем понапрасну рисковать?
– Я не понял, ты на чьей стороне?
– На стороне того, кто в итоге останется в живых, и я вместе с ним. Кстати, на будущее, – я всегда выбираю именно эту сторону.
– Я тоже. Слушай, скалолаз из Фезер неплохой, это правда. Но с Молли и Пьером ей не сравниться. Если в спешке она вдруг не туда поставит ногу и упадет – вытаскивать нас будет некому. А узнаем мы об этом, лишь когда начнем умирать от жажды. Пойдем мы в эти туннели или нет – мы рискуем в обоих случаях.
Держа фонарик перед собой, я подошел к проему вплотную.
– План такой: я пойду один. Вы ждете здесь. Если все нормально – идете за мной.
– Не мели чушь, Нолан, мы не хотим твоей смерти!
– А я бессмертный, – заявил я. – Неужто забыли?
И смело шагнул вперед.
Ничего не произошло.
Я постоял несколько секунд, затем вернулся в зал и отошел в сторону от проема. Мы прислушались, но не услышали ничего подозрительного.
– Один шаг еще ничего не доказывает, – сказал Кен.
– Знаю, – ответил я. Тем не менее этот шаг выполнил свою задачу: сломал психологический барьер. – Будем продвигаться постепенно, фут за футом, тщательно осматривая пол.
– Отлично, – сказала Джемма. – Только теперь первой пойду я.
– Хрена с два, – буркнул Кен.
– Это еще почему? Потому что я женщина?
– Именно. И можешь жаловаться куда хочешь, мне насрать.
– Ты помнишь, почему мы здесь застряли?
– Неблагоприятное стечение обстоятельств, – вставил я. – Так фишка легла.
– Ничего подобного, это случилось по моей вине. Поэтому прямо сейчас я возьму и сделаю вот так.
С этими словами Джемма выхватила у меня фонарик и быстро вошла в коридор. Как и я, она несколько секунд стояла не шевелясь. А потом шагнула вперед, наклонилась и начала водить фонариком туда-сюда, внимательно изучая пол. После чего выпрямилась, сделала еще один шаг – и повторила то же самое.
– Видишь что-нибудь?
– Ничего необычного. Иду дальше.
– Будь осторожна.
– Спасибо, что напомнил, Нолан. Иначе бы я бросилась бежать вприпрыжку.
Она действовала методично, не торопясь и не теряя терпения, – я бы так не смог. Мы с Кеном наблюдали за ней навострив уши, но ничего зловещего не услышали.
– Здесь еще один проход, – объявила Джемма.
К этому моменту она углубилась в коридор футов на тридцать.
– Как он выглядит?
– Жутко. Иду вперед.
Джемма шла и шла, все дальше унося с собой пятнышко света. И ничего интересного не говорила, лишь сообщала о том, что ей снова попался проем – справа или слева.
Она уже удалилась на приличное расстояние, как вдруг что-то в движении этого светового пятнышка привлекло мое внимание. Невзирая на сочные ругательства Кена, я нырнул в туннель и вытащил из кармана телефон.
– Мы же вроде как должны были выключить телефоны, – укоризненно заметил Кен.
– Я и забыл. Дай мне минуту, ладно?
Запустив нужное приложение, я положил телефон на пол. Джемма возвращалась к нам. Фонариком она все еще светила себе под ноги, однако теперь шла обычным шагом.
– Ты что делаешь?
– Это уровень. Смотри.
И, присев на корточки, мы втроем уставились на экран айфона.
– Пол немного покатый, видите? Этот коридор построен под уклоном, как и основной, но угол здесь меньше.
– По-твоему, это доказывает, что с той стороны ничего не выкатится и не раздавит нас, как тараканов?
– Не доказывает. Возможно, пол изгибается по параболе и в нашу сторону уклон тоже есть. Будь среди нас математик, он бы проанализировал зависимость между углом наклона пола, массой и размерами гипотетической сферы и вероятностью встретиться с нею в этом коридоре, но я точно на такое не способен. Я всего лишь хочу сказать, что если мы идем вниз по склону, а не вверх, то беспокоиться, скорее всего, не о чем.
