– Этот дворец такой красивый, – сказала она, подходя ближе к сестре.
– Спасибо, – отозвалась Эльза, нервно поправляя выбившуюся из-за уха прядь волос. – Я раньше и не знала, что способна на такое.
«Мы обе не знали», – хотела сказать Анна, но вместо этого принялась извиняться.
– Мне очень жаль, что все так получилось. Если бы я только знала… – и она с надеждой протянула руку к сестре.
Эльза отпрянула от нее, как от гадюки.
– Нет, все в порядке. Тебе не следует извиняться. Но лучше уходи, – сказала она, отступая назад. – Прошу тебя.
– Но я ведь только что пришла, – возразила Анна, поднимаясь еще на ступеньку выше.
– Твое место в Эренделле, – сказала Эльза, снова отступая. – А мое место здесь. В одиночестве. Где я могу быть самой собой, не причиняя никому вреда.
– Вообще-то, я как раз хотела сказать об этом, – начала Анна. Придется все-таки открыть Эльзе, что кое-кому она уже и так навредила. «И я даже не говорю об одиночестве, в котором я вынуждена была провести все эти годы», – подумала она – и тут же остановила сама себя. Она хотела, чтобы ее сестра вернулась домой, а не перепугалась до того, чтобы прятаться от людей всю оставшуюся жизнь. Анна помолчала, раздумывая, какие доводы могли бы сломить упрямое стремление сестры заточить себя в этом ледяном мире. Но прежде чем она сумела подобрать нужные слова, где-то позади раздался голосок Олафа, который бодро считал:
– Пятьдесят восемь… пятьдесят девять… шестьдесят!
Анна невольно улыбнулась. Малыш-снеговик воспринял ее просьбу «дать ей минутку» предельно буквально.
Вбежав в ледяной зал, Олаф радостно помахал Анне и Эльзе:
– Привет! Я Олаф, и я люблю жаркие объятия!
Пока он ковылял по лестнице, Анна вгляделась в лицо сестры. Сначала на нем промелькнуло смятение и непонимание, потом – испуг, потом – потрясение… И только когда Олаф наконец добрался до верхних ступенек, эти чувства, к радости Анны, сменились изумлением.
– Олаф? – воскликнула Эльза. – Ты живой?
Чуть поколебавшись, снеговик пожал плечами.
– Наверное, да? – неуверенно ответил он.
Анна знала, о чем сейчас думает ее сестра – ведь те же самые мысли посетили и ее саму, совсем недавно.
– Он очень похож на того снеговика, которого мы слепили, когда были маленькие, – сказала Анна, приседая на корточки рядом с Олафом. – Мы были так дружны тогда. И мы могли бы быть вместе снова.
К удивлению Анны, Эльза улыбнулась. Но ее улыбка угасла так же быстро, как и появилась, и лицо королевы исказилось от боли. О чем бы сейчас ни думала Эльза, это были вовсе не светлые детские воспоминания, которые при виде Олафа возникли у Анны.
– Нет, не можем, – отрезала Эльза и, развернувшись, направилась к следующему лестничному пролету.
– Эльза! Постой!
– Я просто хочу защитить тебя, – бросила Эльза через плечо.
– Ты не должна защищать меня, – возразила Анна, спеша следом за сестрой. – Я не боюсь. Только, пожалуйста, не прогоняй меня снова!
«Ну почему она не может понять? – недоумевала Анна, пытаясь нагнать Эльзу. – Мне-то уже все ясно. Все детство она росла, обладая силой, которую сама не понимала и которой не могла управлять. Наверное, это было ужасно. Но если бы она поделилась своей тайной со мной, ничего подобного не случилось бы. Неужели она не видит, что я так же одинока, как и она сама? Но так не должно быть! Ни одна из нас не заслуживает ни страха, ни одиночества. Мы можем быть вместе – если только Эльза позволит мне стать к ней ближе».
Должно быть, Кристоф был прав, и со стороны Анны наивно было думать, что она просто придет сюда, поговорит с сестрой и все тут же наладится. «Но даже если она не хочет простить меня, она все же должна хотя бы беспокоиться о людях, которые остались там, в Эренделле. Если только… вдруг она ничего не знает?»
Анна нагнала Эльзу, когда та вышла на огромный балкон, который Анна заметила еще на подходе к замку. Солнце уже сияло высоко в небе, и в его лучах лед под ногами сестер играл всеми оттенками золотого, сиреневого и розового.
Заметив позади движение, Эльза резко обернулась.
Анна сглотнула. Что ж – сейчас или никогда. Она со вздохом указала на заснеженную землю внизу.
– Эльза, ты вроде как наслала на Эренделл вечную зиму… – Боль и страх на лице Эльзы разбивали Анне сердце. – Но ничего страшного, ты же все разморозишь, правда? – сказала она.
– Нет. Я не могу.
– Конечно, можешь, – не желала сдаваться Анна. – Я знаю, что ты можешь. – Она действительно не сомневалась в этом ни секунды. Эльза вернется домой и все исправит. И тогда все снова станет хорошо.
Но пока ничего хорошего не получилось. Напротив, все стало гораздо, гораздо хуже.
На глазах у Анны Эльза в смятении заметалась, ломая руки.
– Что же я наделала! – воскликнула она, и пронзительный ветер взметнул подол ее платья. С потолка посыпался снег, резко похолодало. Под ногами Эльзы стремительно нарастал новый слой льда.
– Не паникуй! – вскричала Анна, спеша успокоить сестру. Последний раз, когда она так разнервничалась, Эренделл в считаные минуты утонул в снегу.
Но все было без толку. Эльза уже ее не слушала. С ее пальцев посыпались льдинки, снегопад превратился в бушующую метель. Прикрывая глаза ладонями, Анна пыталась разглядеть сестру в вихрящейся мгле, но ветер вокруг завывал все свирепее.
– Эльза! Эльза, прошу тебя! – крикнула она. – Мы можем все исправить!
– Я НЕ МОГУ!
От этого отчаянного выкрика снежный буран окончательно вышел из-под контроля. Мгновение тишины, напряженная пауза – и новый ледяной заряд ударил прямо в Анну. Она осела на пол, прижимая ладонь к груди, которую пронизала острая боль.
Ее тело тут же сковало холодом, как будто она сама начала превращаться в лед – только не снаружи, а изнутри. Нащупывая опору, чтобы встать, она краем сознания уловила мучительный вопль Эльзы и громкий топот ворвавшегося в зал Кристофа. Все, что она сейчас слышала, – это удары собственного сердца, каждый из которых отдавался пронизывающей болью.
– Анна? – раздался прямо над ухом встревоженный голос Кристофа. – Ты в порядке?
Подняв на него глаза, она с удивлением увидела страх на его лице.
– Да, в порядке, – ответила Анна, неуверенно поднимаясь на ноги. Хотя, сказать по правде, ей было очень плохо, и становилось все хуже. Но она никому не позволит увидеть, как ей больно. Она пришла сюда ради своей сестры, и Эльза все еще нуждается в ней.
– Эльза, – тихо сказала она. – Я знаю, вместе мы сможем придумать…
Но было поздно. Эльзу уже ничто не могло вразумить, и Анне это стало понятно, едва эти слова сорвались с ее губ. Плечи Эльзы были напряженно подняты, локти прижаты к бокам, кулаки сжаты. Она приготовилась к обороне, а не к разговору по душам.
