– Я и не знала, что зима может быть такой красивой, – тихо сказала Анна.
– Да, она очень красива, не правда ли? – произнес вдруг чей-то голос, явно не принадлежавший Кристофу. Анна принялась изумленно озираться. – Но она такая белая, – продолжал голос. – Почему бы не добавить ей немного цвета? Может быть, немного малинового или бледно-зеленого…
Вскинув голову, Анна перехватила такой же ошеломленный взгляд Кристофа. Чей же это голос? Кроме них двоих, в рощице находилось только одно живое существо… Нет, не может быть. Или может? Оба воззрились на Свена, но олень только беспомощно таращился в ответ, совершенно запутавшись рогами в ветвях ивы. Они все еще смотрели на него, когда голос раздался снова.
– А как насчет желтого… хотя нет, нет, только не желтого. – В незнакомом голосе послышалось явственное отвращение. – Желтый снег? Бррр… нет, не пойдет.
Теперь он звучал где-то рядом, прямо между Анной и Кристофом. Анна опустила глаза… и снова посмотрела на Кристофа. Потом они вместе уставились на говорящего, вытаращив глаза и открыв рты.
Прямо рядом с ними стоял маленький снеговик – маленький говорящий снеговик, сделанный из трех снежных шаров и двух веточек вместо рук, и спокойно рассуждал о чем-то своем, как будто для снеговиков не было ничего естественнее, чем двигаться и говорить.
– Вы согласны? – спросил он, заметив, что Анна и Кристоф смотрят прямо на него. И широко улыбнулся.
Анна не выдержала и завизжала. А потом пнула снеговика ногой, так что его голова полетела прямо в руки Кристофа.
– Привет! – радостно поздоровалась голова.
Кристоф не разделял ее восторга.
– Жуть какая, – выпалил он, бросая голову обратно Анне.
– Мне не надо, я не хочу, – крикнула Анна.
Они так и продолжали перебрасываться этой головой, ни один не желая оставаться с этой невероятной версией горячей – точнее, холодной – картофелины. Оставшиеся два шара, представлявшие тело снеговика, перебегали от Анны к Кристофу и обратно, размахивая ручками-веточками.
– Ой, ой, его тело! – взвизгнула Анна, в последний раз хватая голову снеговика и пришлепнув ее на верхний шар – по случайности перевернув макушкой вниз. «Что здесь творится? – лихорадочно соображала она, стараясь отдышаться. – Говорящий снеговик? Разве такое бывает?»
Судя по всему, именно так оно и было.
– Погодите, – вдруг произнес снеговик в замешательстве. – Почему я вижу вас так странно? Вы что, свисаете с земли, как летучие мыши?
Анна не удержалась и прыснула. Тут же оказалось, что снеговик вовсе не страшный, и она испытала прилив сочувствия к снежному человечку, который пытался разобраться, что происходит вокруг. Из-за того, что его голова была перевернута, ему казалось, что это остальной мир перевернулся вверх ногами.
– Погоди минутку, – сказала она. Присев перед снеговиком, она бережно взяла его голову и пристроила на тело обратно – на этот раз в правильном положении.
– О-о-о, спасибо большое! – обрадовался снеговик.
«Возможно, я вела себя немного предвзято, – подумала Анна, глядя на снеговика, который взирал на нее с обожанием, как ласковый щенок. – Он всего лишь очень милый, дружелюбный, совершенно невинный малыш. Просто сделанный из снега».
– Пожалуйста, – тепло сказала она.
– Теперь я просто совершенство, – с гордостью заявил снеговик, неверными шажками ковыляя среди ив.
Глядя на него, Анна готова была согласиться, что для снеговика он и впрямь был отлично сложен: как положено, три снежных шара, две веточки вместо рук и глаза из кусочков угля. Однако в нем недоставало одной очень важной части. Порывшись в мешке Кристофа, Анна достала одну из предназначенных Свену морковок и повернулась к снеговику, чтобы приделать ему нос. Увы, в этот самый момент снеговик тоже резко повернулся и налетел головой прямо на морковку. Хрустнув, оранжевый корнеплод проткнул его голову насквозь, так что спереди остался только маленький кончик. Остальная, толстая часть морковки теперь торчала у него из затылка.
– Ой! – вскрикнула Анна. – Слишком сильно! Прости! Я просто хотела… – Она умолкла, не уверенная, что бедняга сейчас нуждается в ее объяснениях. – Ты в порядке? – осторожно спросила она.
Снеговик ощупал ручками торчащий посреди его лица кончик морковки и просиял.
– Ты шутишь? – восторженно вскричал он. – Да я просто великолепен! Всегда мечтал иметь нос! – Он скосил глаза, любуясь новым приобретением. – Какой хорошенький! Прямо как у малыша-единорога!
Торчащая из затылка часть моркови явно ничуть его не смущала, но Анна просто не могла оставить его в таком виде. В конце концов, приличный снеговик должен выглядеть как положено! Поэтому она поднесла руку к его затылку и пихнула морковку вперед. Крохотный аккуратный носик немедленно превратился в большой оранжевый нос.
– Эй, постой! – вскричал снеговик. Анна виновато съежилась. Возможно, она действительно несколько перестаралась… Но тут снеговик всплеснул ручками и возликовал: – Так мне даже больше нравится! – Он улыбнулся Анне и Кристофу и предложил: – Давайте попробуем еще раз. Здравствуйте! Меня зовут Олаф, и я люблю жаркие объятия. – Он широко распахнул свои веточки, ожидая объятий.
– Олаф? – переспросила Анна. Почему это имя кажется ей таким знакомым? «Может быть, я вычитала его в какой-нибудь книге? – подумала она. – Или так звали кого-нибудь, чей портрет я видела в дворцовой галерее? Я готова поклясться, что уже слышала его раньше…»
И тут она вдруг вспомнила.
– Ну конечно! Олаф! – воскликнула она. Когда-то давным-давно – много лет назад! – они с Эльзой слепили снеговика по имени Олаф. И выглядел он точь-в-точь так же, как этот говорящий снеговик. «Я даже помню, как Эльза помахала его ручками-веточками и сказала: «Я люблю жаркие объятия».
– А ты?.. – спросил Олаф, прервав ее воспоминания.
– О, гм… я Анна, – представилась она, спохватившись.
– А это кто, такой забавный… на осла похож? – поинтересовался Олаф, указывая в ту сторону, где стояли Кристоф и Свен.
– Это Свен, – ответила Анна.
– Угу, – кивнул Олаф. – А оленя как зовут?
– …Свен, – снова сказала Анна. Сообразив, что Олаф обозвал ослом Кристофа, она тихонько рассмеялась про себя. Дождавшись, пока Олаф перезнакомится со всеми, она наконец задала вопрос, который уже давно вертелся у нее на языке. Ей срочно требовалось это выяснить.
– Олаф, тебя Эльза сделала?
– Ага, – беззаботно ответил снеговик. – А что?
Значит, она была права. Этот чудесный, живой и говорящий снеговик по имени Олаф создан Эльзой! С помощью ее волшебного дара! «Жаль, что жители Эренделла его сейчас не видят, – подумала Анна. – Они бы сразу поняли, каким добрым и веселым может быть волшебство Эльзы».
– А ты знаешь, где она? – спросила Анна, покосившись на Кристофа. Тот бесцеремонно выдернул одну из его ручек-веточек и сейчас вертел ее в руках, изумляясь, как она остается живой и подвижной даже отдельно от тела. «Пожалуй, в чем-то Олаф прав, – решила она. – Иногда Кристоф действительно ведет себя как осел».
