Стены…
Простукивая стены – сказано было, что искомое – находится на уровне рук человека среднего роста – он вдруг понял, что в одном месте стена звучит не так, как в других.
Оно…
Сейф. Сделан по индивидуальному заказу, он – по ширине не толще сборника Готского альманаха
[74]. Сейф резидентуры, в нем – должно было находиться то, что не успели передать до мятежа – или не передали по какой-то причине. То, что его и интересует, ибо, по словам знающего человека там находятся негативы, которые могут сильно пролить свет на подоплеку происходившего в Адене.
Сейф сделан из хорошей шведской стали, он индивидуального заказа, не русский – только идиот будет покупать русский сейф для Заграничного отделения. Взломать его – практически невозможно: шесть валиков. Но делать это и не нужно, ибо он, в силу небольшого размера – может быть унесен целиком, а потом – кому надо, тот вскроет…
– Помоги…
Вдвоем – капитан и его помощник обстучали стену, острым концом инструмента вскрыли ее и выломали куски, мешающие вытащить сейф. Вытащили! Несмотря на небольшой размер – он специально сделан для того, чтобы быть встроенным в капитальную стену – он был зверски тяжелым, из хорошей, броневой стали. Капитан – достал рюкзак, развернул его – и они надели грубую ткань на сейф. Перевернули… он лег на пол, чтобы «впрячься» в лямки рюкзака. Потом, с помощью своего товарища – встал…
Господи…
Они поднимались по скалам Ак-Кая, с рюкзаками, в которых было по тридцать килограммов камней. Выкрашенных в красный цвет, чтобы ни у кого не возникло мысли выбросить часть камней внизу, чтобы потом пополнить запас вверху. И они делали это…но сейчас…
Тяжесть какая…
Тем не менее – тяжесть была ровной, сконцентрированной в одной точке – и нести ее, в общем-то, было можно…
Они спустились вниз, когда услышали звук, который капитан мгновенно распознал. Шум шин автомобиля на неровной поверхности – автомобиля, пущенного под горку накатом с выключенным двигателем. Тут он понял и то, что не давало ему покоя – почему та банда у костра ночевала под открытым небом вместо того, чтобы занять пустующий дом. Горцы, привыкшие спать под открытым небом? А если горцы – то почему не превратили дом в туалет?
– Засада!
Но боевым пловцам – не привыкать к такому, и надо просто – тихо уходить.
Капитан показал – уходим, назад.
Они прошли назад с тем, чтобы выйти через заднюю дверь дома – ее не могло быть в обычном доме, но в доме русской резидентуры – она должна была быть. Она и была там, где они ждали. Один из моряков, идущий первым осторожно выглянул, подал сигнал – чисто! Они вышли и даже успели пройти несколько шагов, когда со всех сторон – раздались взрывы и вспыхнул ослепительный, нестерпимо яркий, режущий глаза свет. Перед глазами – больше ничего не было, кроме этого света. Капитан попытался прыгнуть в сторону – но тяжесть сейфа за спиной не дала ему это сделать. Последнее, что он слышал – был приглушенный стук их пистолетов…
* * *
Вспышка стрельбы где-то в городе – была для них неожиданностью и подсказала, что капитан провалился и скорее всего – мертв или вот-вот будет. Взрыв – опаздывает, вот – вот сейчас те, кто пирует там, у костра – поднимутся на ноги. И тогда – ищи их в городе…
Ус – пожевал губами, примерился к пулемету.
– Готовность на флангах.
И нажал на гашетку…
Чешский пулемет – страшно громыхнул, несмотря на тяжелый, почти артиллерийский лафет – отдача была солидной. Первые пули – ушли вниз, ударив прямо по костру.
Аллаху Акбар, твари…
Вторую очередь – левее, третья – правее. От пирса – полетели куски, стрельба – поднимала на ноги тех, кто еще жив.
Поймав в прицел пульсирующий огонек – пулемет, бьет по ним – Ус дал четвертую очередь. Пулемет заглох моментально… удивительного ничего нет, ZB60 предназначен для борьбы с противником в укрытиях. Раскалывает камни…
Хорошая штука. Жаль, на прямую наводку не выкатить…
Ус прицелился и дал очередь по надстройкам судна, потом – целясь так, чтобы повредить машинное отделение. Полетели искры. Те, кто уцелел – прыгали в воду – и он добил на них ленту. Потом – с сожалением похлопал по теплой стали ствольной коробки… жаль, не выкатишь из этой халабуды времени нет. С такой машиной – никакой дувал не страшен…
Ус достал гранату и выдернул чеку. Эти гранаты они делали сами – и вместо четырех секунд запальная трубка горела тридцать. Они использовали эти гранаты как мины, бросая за спину в случае преследования противником.
Гранату – он сунул в станок пулемета. Еще повоюем…
* * *
Руки были заломлена назад и связаны, еще одна веревка – привязывала к стулу. Руки были связаны с умом – даже не связаны, а скованы маленькими «гонконгскими» наручниками, которые надеваются не на запястья, а на большие пальцы рук. Снять их – практически невозможно, даже очень опытному человеку.
В помещении – не было окон, и горел свет – что для разбойного городка на побережье Баб эль Мандебского пролива было слишком. Стены были голыми, лепленными из глины, неровными. В помещении был вполне цивилизованный стол и два стула. На одном из них сидел он, второй был свободен. Человек, допрашивающий его, расхаживал по кабинету, если можно было назвать кабинетом это помещение в самой заднице этого мира…
– Будет лучше, если ты заговоришь. Лучше для всех – сказал он – тем более что времени немного. Я понимаю…
…
Он не сомневался в том, кто такой этот англичанин. Скорее всего – его коллега. Среднего роста, неприметный, от тридцати до сорока, с бледно-голубыми глазами, без особых примет. Он – не торопил события. Это было то, ради чего существовали они оба. Ради чего были созданы их подразделения, ради чего существовали их флоты. Ради чего тратились громадные средства, металлофонды щедро отпускались на все новые и новые линкоры, теперь авианосцы. Ради чего люди отдавали свои жизни – и даже не в бою, а просто на тренировках, проводимых чтобы узнать свой предел и шагнуть за него. Они срывались со скал, они умирали зимой в ледяной пустыне продуваемого ветром поля, они захлебывались кровью разорванных легких в несовершенных еще барокамерах, испытывая аппараты для подводного плавания, очень еще несовершенные и на собственных ошибках выстраивая график декомпрессии
[75]. Они шли туда, где сам Господь не предназначил быть человеку – на глубину. И все – ради вот этого вот, ради того, чтобы столкнуться лицом к лицу и быть готовым ко всему. Англичанин знал, что русский не заговорит, чтобы он не сделал. И русский знал, что он не заговорит, какая бы не была пытка. Но попробовать – все равно стоило. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что твой враг – человек из крови и плоти. Такой же, как ты.
