— Только услышал шум — остановись. Пошел!
Англичанин — толкнул русского в спину и тот, спотыкаясь, пошел вперед. Англичанин следовал за ним с полицейским револьвером, заряженным деревянной пулей. Ранение от него очень неприятное и болезненное — но убить из него почти невозможно. Он все-таки — и в самом деле был офицером британского флота, и вовсе не собирался убивать своих коллег. Но он должен был довести до конца то, что начал.
Над заливом в Мумбаи — уже грохотали залпы салюта, и корабли — шли в парадном строю, с флагами расцвечивания — а они пробирались по корабельным отсекам, поднимались по лестницам, ныряли в люки. Русский больше не пытался напасть на него — а британский офицер шел увереннее, потому что запомнил этот маршрут от первого до последнего перехода.
— Стой. Стой здесь…
Британский офицер — отодвинул русского в сторону, придерживая его рукой осторожно толкнул в сторону крышку люка, прислушиваясь и присматриваясь. Как раз в этот момент громовой удар салюта потряс воздух и разлетающиеся огни — высветили палубу.
Чисто!
— Идем направо. Там лестница. Спустимся вниз.
Русский тяжело дышал. Британец его понимал — он и сам бы наслаждался свежим воздухом, заставь его кто-то сидеть в каземате два года.
— Пошли!
Он вытолкнул русского — и побежал за ним сам, контролируя и направляя его и смотря по сторонам. Им повезло, что линкор был так огромен — а вся дежурная смена моряков — явно пялилась на салют.
— Стой!
У борта — британец остановился, посветил вниз фонариком. В ответ — моргнул фонарик у воды и небольшой ялик начал двигаться к ним. Британец — достал свернутую в кольцо тонкую веревку — он собирался спустить ее вниз, и поднять обратно с прицепленной к ней лестницей. Но не успел — русский вдруг с неожиданной силой толкнул его руку — и перевалился за борт.
— Вот же… сукин сын!
Британский офицер — бросил вниз саквояж — все равно пустой — и перевалился за борт. Несмотря на совершенно неподобающую для плавания одежду и темноту — красиво, почти без всплеска вошел в воду. Этот идиот, русский — явно был слишком слаб для того, чтобы перенести удар о воду — и вероятно потерял сознание. Если его не вытащить в ближайшие тридцать — сорок секунд — ему хана, а у них будут очень большие неприятности.
Ему в очередной раз повезло… впрочем, он всегда был везунчиком. Он прыгнул за борт там, где это сделал русский и вошел в воду там же. Вода близ Мумбаи — кишела всяческими бактериями, и купание в ней было чревато такими болезнями, что и думать о них не хотелось — но ему было плевать. Он почувствовал под ногами что-то. похожее на бревно, и. извернувшись, нырнул еще глубже. Пальцы ухватили ткань… если это не русский, а какой-нибудь утопленник, которого сбросили в воду местные бандиты — то он чем-то сильно разгневал ветреную девчонку Фортуну. Но выбирать было некогда, время стремительно уходило и легкие горели огнем, потому что он не успел как следует глотнуть воздуха перед погружением. Надо было просто брать то, что дает тебе жизнь. Он ухватился за ткань — и, отчаянно загребая, поплыл наверх, к воздуху и жизни…
Ялик был уже рядом, луч мощного фонаря — метался по воде.
— Сэр!
Ялик, пыхая и стуча старым мотором — подплыл ближе.
— Ты нашел?
— Да… кажется.
— Держи руку!
— Сначала его!
С большим трудом, едва не перевернув ялик, они втащили найденное под водой тело. Мэтт Керзон оставался в воде, хватая воздух как выдернутая из воды рыба
— Это он? Черт, это он?
— Да… Вылезай.
Сэр Роберт — был занят реанимационными мероприятиями. Мэтт Керзон — из последних сил забросил себя в ялик, распластался на днище. Ялик был небольшим, неприметным — они увидели его в гавани еще днем и банально угнали. Пахло тухлой рыбой и стоялой водой, все мышцы болели, пропитанная грязной водой одежда противно липла к телу…
— Давай! Ублюдок, давай! — сэр Роберт делал искусственное дыхание и непрямой массаж сердца — не смей подохнуть…
— Сэр… он живой?
— Давай! Давай! Живи, сукин ты сын! — сэр Роберт словно не слышал вопроса.
— Сэр… ударьте его… как следует… по груди. Может… поможет.
— Сукин сын!
От удара — лодка закачалась на волнах, но русский — вдруг очнулся, кашлянул…
— Вот… так… давай.
Мэтт Керзон сел, сбросил все, вплоть до рубашки, снял пропитанную грязной водой обувь. Затем — пересев на корму лодки, опустил винт в воду и переложил руль. Бурча мотором — ялик пошел прочь от темной громады линкора…
— Куда, сэр? К берегу?
— Нет. База летающих лодок. Я уже договорился…
Чертвелл-хаус. Белгравиа, Лондон. 12 Лэдбрук Терас. 20 мая 1950 г
Лондон…
Это должно было закончиться там же, где и началось.
Воистину — такова судьба, играющая людьми как костяшками домино…
Метрополия. Лондон.
Мрачный и в то же время уютный, имперский город, расположенный в устье реки на небольшом островке, омываемом холодными водами Атлантики, некогда далекая и захудалая провинция Рима. Остров, которому суждено править половиной мира…
После того, как летающая лодка, совершив две промежуточные посадки, приземлилась на базе Королевских ВМФ в Пуле, графство Дорсет — очевидно, что никто просто не знал, что с ними делать. Русского — поместили на гауптвахту полка Королевской морской пехоты, расквартированного в Пуле, там он был в безопасности и вряд ли бы сбежал… хотя куда ему в таком состоянии бежать. Мэтт Керзон предстал перед своим непосредственным командиром, коммандером Роджером Джеймсом Алленом Кортни
[81], который выслушал несколько смягченную версию произошедшего и последними словами выругал его — но под арест не посадил, а просто приказал не покидать базу в Пуле до особого распоряжения. Что же касается сэра Роберта — то с ним просто никто не знал, что делать, ибо он теперь был в отставке и подчинялся Индийскому разведбюро, а его тут недолюбливали. Таким образом, его просто оставили на базе, дав кубрик в казарме для холостых офицеров — до решения дальнейшей его судьбы…
Ровно через два дня, когда они только выходили из столовой, а боцманские дудки сигналили сбор на построение, который их не касался — они увидели черный Коулмен, неспешно катящийся по дорожке базы в сопровождении штабного Хамбера. А через несколько минут — запыхавшийся вестовой сообщил им, что их ждут в штабе базы…
* * *
— Да… — адмирал, сэр Майкл Каннинг, ныне Первый морской лорд тяжело вздохнул — и натворил ты дел, Роберт… Натворил…
