Из-за мотора — он не увидел, когда по ним открыли огонь — и только когда рядом с ним пролетел трассер, выломав кусок плоскости, и когда самолет подкинуло от удара — он понял, что дело дрянь. Совсем дрянь…
Запаса высоты не было — а значит, не было и пространства для маневра. Оставалось лететь вперед, на предельно малой, рассчитывая, что цель быстро выйдет из прицела пулеметчика. Он так и сделал, их тряхнул еще раз, с хвоста — и только сейчас закашлялся мотор. Больше по ним — крупнокалиберный не стрелял, самолет еще держался в воздухе — но было понятно, что он поврежден. Глянув влево — сэр Роберт увидел, что едва ли не половина плоскости вырвана… и если она оторвется совсем, то самолет, кувыркаясь полетит к земле…
И они вместе с ним.
— Ты в порядке? — проорал он в микрофон
— Да… кажется…
На приборной панели — лампа «двигатель» мигала красным светом. Значит, еще не хреново — но вот — вот будет хреново…
— Плоскость!
— Что, сэр!?
Сэр Роберт напомнил себе, что рядом с ним — хоть и опытный солдат, но ни черта не понимающий в авиации. И как член экипажа почти ноль
— Плоскость справа. Посмотри, она повреждена.
— Нет… только на конце… кажется.
— Сильно?
— Нет, сэр…
Уже радует. Но ни о каких виражах — речи больше быть не может…
— Идем на юг. Я сяду на дороге…
— Понял, сэр…
Под крылом — мелькали холмы, чихал двигатель. Один раз — они натолкнулись на какой-то караван, то ли припасами, то ли просто купеческий — но с каравана их обстреляли и Горди обстрелял их в ответ. Лампа горела уже красным светом непрерывно… поврежден бак и топлива осталось с гулькин… понятно, в общем. Но сэр Роберт — упорно тянул свой самолет в долину Атак, зная точно — что его звезда — не подведет его и на этот раз. И топлива — точно хватит…
* * *
А в долине тем временем — своей чередой шел бой…
Гордон Колдфильд, пулеметчик Гвардейской бригады и самый квалифицированный пулеметчик на поле боя — оставил Виккерс и взялся за трофейный Браунинг — ижевский. Нокс, по прозвищу Носок — зарядил свой снайперский Мосин трассирующими и вел наблюдение, каждый раз видя цель, он посылал туда одну трассирующую пулю. И Колдфилд добавлял туда одну — одну — две очереди из русского пулемета, контролируя попадания опять-таки по докладам своего наводчика.
Остальным — он приказал молчать.
Несмотря на то, что их холм господствовал над местностью, и они имели отличный, градусов на сто пятьдесят сектор обстрела — все равно, хорошего было мало. Местность была пересеченной, здесь были не горы — а долина, причем долина, используемая местными в сельскохозяйственном производстве. А это значит — чертовы арыки, деревья и группы деревьев, невысокие каменные стенки, собранные для того, чтобы допустить смывания плодородного слоя во время сезона дождей. Но это для фермера — арыки и стенки, а для солдата — чертовы укрытия…
И местные… племенные боевики — нет, они вовсе не бросались в атаку, крича что-то несуразное. Они ползли, изредка стреляли и снова ползли. Видно было — их кто-то серьезно обломал… приказал не спешить к Аллаху. И это плохо…
Еще беспокоил миномет. Точнее — минометы. Черт знает, когда он замолчит, мины тяжелы, и с собой их много не утащишь. И вероятность попадания в их окопчик невелика. Но все равно — минометы беспокоили…
Стрекот самолета — раздался со спины
— Босс летит! — крикнул кто-то
Самолет проскользнул на небольшой высоте, обдав их ветром …
— Он что-то сбросил…
Пулеметчик не отвечал — он пытался подловить одного ублюдка, который проявил немалую ловкость, не позволив ему это сделать несколько секунд назад. И черт его возьми, если у этого придурка не пулемет…
— Справа. Сектор два. У камня.
— Не вижу
— Ловкий, гад. Достанешь? Там кажется, яма…
— Окей.
Самолет — разворачивался над позициями, стрекоча пулеметом и Колдфилд заставил себя не смотреть на него, не отвлекаться…
— Есть… кажется.
— Давай дальше…
— Есть. Ориентир три. Пятьсот.
Короткая очередь.
— Лежит.
— Их немного, тебе не кажется…
— Достаточно, сэр…
— Давай дальше…
— Окей. Граница между третьим и четвертым.
— Точнее…
— Пятьсот пятьдесят…
Колдфилд прицелился и еще нажал на спуск — как вдруг с пулеметом что-то случилось… или это с ним что-то случилось, только в поле зрения больше ничего не было, кроме пыли.
— Вот… ублюдок.
Он нырнул на дно укрепленной позиции. По нему не попало — но неожиданность…
— Сукин сын…
— Снайпер!
Да, черт возьми, снайпер. Самый главный враг пулеметчика, его можно сказать экзистенциальный противник. В отличие от пулеметчика — он стреляет только один раз.
И если даже он промахивается — то делает выводы, принимает поправку и второй раз — точно не промахнется.
— Видишь его?
— Нет!
— Валим… — приказал Колдфилд — третья позиция.
Она была менее удобна — но сейчас речь шла не об удобстве.
Сняв с бруствера пулемет и забрав остатки лент в мешках, они на четвереньках выбрались с позиции — и поползли. И когда до позиции оставалось футов десять — парень по фамилии Стенливилл — вдруг крикнул и зажал брызгающую кровью ногу.
— Вперед! Вперед!
Они ввалились в выкопанное в каменистой земле укрытие, и кто лежал на ком. Пахло кровью, и было очень скверное предчувствие, что игра только начинается. Этот сукин сын — пристрелялся и просто так не уйдет.
— Сукин сын, где он…
— Стэн, давай сюда ногу…
— Носок — приказал Колдфилд, разбираясь с пулеметом — найди его… И я его грохну. Только найди…
Носок — вытащил из чехла рыжей кожи призматический перископ и принялся осматривать местность.
— Видишь его…
— Черт!
Хлесткий удар, от перископа — полетели осколки.
— Гад…
— Он рядом, сэр… — сказал Барри Митчелл, спокойный и серьезный волонтер — он близко, ближе, чем мы думаем…
— Где рация?
Через потрескивания — они вышли на связь со штабом обороны города.
— Зулус один здесь, Дробовик, слышу вас… У вас там жарко, ребята…
— Дробовик, слушай меня внимательно. Вызываю отель — эхо, западнее свой текущей позиции. Моя текущая позиция — триста справа от ориентира шестью. Мне нужен отель Эхо, срочно.
