Гордон порвал в клочья газету, а потом напился в хлам. Потом еще раз и еще. Жизнь потеряла цель, и он был теперь — как детская игрушка из колец, но без стержня. Пни — и все развалится.
Так он — пил и пил, пил и пил, и в промежутках между запоями был изгнан с британского флота. Успел поработать моряком, с каким-то кораблем оказался в метрополии. И в одной пивной у доков — встретил парня, который хорошо помнил его по Индии. Парень приехал сюда из Северо-Западной провинции, чтобы попробовать себя в отборе, который проводил шотландский гайлендер Дэвид Стирлинг, известный бунтарь, не ужившийся ни с одним командиром. А чтобы было веселее — парень предложил поехать вдвоем. Гордон решил, что терять ему уже нечего — и согласился. Так, в один прекрасный день — он оказался на продуваемой всеми ветрами железнодорожной платформе в Герефорде, небольшом и ничем не примечательном городке Валлийской марки…
Парня, который вытащил его из ямы — звали Спайк и он был едва ли не лучшим стрелком Индостанского континента…
Ретроспектива. Роберт Брук, волонтер Его Величества
Частная территория Родезия. Севернее Булавайо
Январь 1935 года…
Булавайо. Место бойни.
Название города имеет два объяснения, одно — со слов белых, другое — матабелов, воинственного африканского племени, бывших хозяев этих мест, которые никогда не смирятся с поражением, пока жив хоть один из них. По словам белых Булавайо — происходит от многочисленных боен, которые и в самом деле есть в этом городе. К этому городу сгоняют на бойни многочисленный скот: это крайнее место, куда достает железная дорога. По железной дороге — ходят рефрижераторные вагоны — и только здесь за скот можно рассчитывать получить хорошую цену. Железная дорога тянется вдаль, до самого ненавистного Кейптауна: две ненавидящие друг друга страны соединены вместе этой стальной магистралью. Два народа — буры и англичане, пролив немало крови друг друга, несут бремя белых на краю света. И черт его возьми, несут достойно.
Со слов матабелов — а наверняка, они знают лучше, потому что это их земля и их язык — Булавайо означает «место, где его убили». Лобенгулу, последнего короля матабелов, которого могли нести лишь десять сильных воинов — личные телохранители унесли именно сюда, в холмы близ Булавайо. Здесь он и умер, с погоней на хвосте, возможно, раненый. За это — рано или поздно отомстят по-настоящему. Никто в этом не сомневается — ни белые, ни черные. Сейчас — многие матабелы смирились, пошли в пастухи к белым лендлордам — матабелы не могут без скота, скот для них — все. Но иногда — нет-нет, да вспыхнет в глазах пастуха недобрая искра, глядя на белые дома, на белых женщин и белых детей. Это значит, он думает о том, как в одну прекрасную ночь — он возьмет этих белых детей за ноги, одного за другим и разобьет их головы о ближайшее дерево. Потом он вместе с братьями и соплеменниками — изнасилует белых женщин, отрежет им груди и вспорет животы. И все это — он сделает на глазах белых мужчин, которые пришли и отняли у них эту землю. Потом он подожжет дом белого вместе с самим белым внутри и трупами его женщин и детей — так он вернет себе свою землю. То, что завоевано винтовкой — только винтовкой и может быть возвращено назад. Белые это знают. Поэтому каждый из них, даже подростки — вооружены, а на чердаках многих домов есть така-така — пулеметы Максима, которыми и завоевали эту землю, вырезав свинцовым градом бесчисленные отряды матабельских воинов. В некоторых хозяйствах — есть и пушки, даже двадцатипятифуунтовки. Оружие всегда берут с собой, выходя из дома, оружие берут, садясь на коня — не раз и не два леопарды или львы пробирались в краали. Большинство белого населения Родезии — англичане, уцелевшие в третьей англо-бурской, уцелевшие в бойне, устроенной сумасшедшим генералом Герцогом. Повторения — они не хотят.
Дальше, от Булавайо — нормальных дорог нет. Расходятся во все стороны протоптанные конными экипажами, тяжелыми грузовиками и даже бронетехникой, вытоптанные в сухой, жесткой как камень земле дороги — по направлению к ферме и границам. Некогда нетронутые человеческой рукой поля — огорожены колючей проволокой от хищников и людей, и на них пасется скот. Настоящее богатство этих мест, что для белых, что для черных. Матабелы — считали богатство головами скота, скотом платили выкуп за своих женщин, скотом брали дань со своих врагов, если считали, что убивать их пока нет смысла. Коровы в здешних местах разводятся не на молоко, а на мясо и совершенно не похожи на европейских коров. Большие, красновато-бурого оттенка, как и эта земля, с круглыми, похожими на серп луны рогами, они мирно пасутся под охраной вооруженных людей на конях.
Родезия — единственное в мире государство, основанное частной компанией. Аналогичным примером может стать Конго — но Конго основано Королем. Североамериканские соединенные штаты — движимы свободой, они восстали ради свободы — но все же они организовывались как государство, а не как частная компания. Родезия же — земля Родса, она организована как частная компания гением по имени Сесил Дж. Родс, гением предпринимательства и государственного строительства, апологета распространения британского государственного опыта на весь земной шар. Родс умер — но дело его живет и до сих пор в Родезии, формально ставшей государством — сохранились сильнейшие атрибуты корпоративизма. Например, налоги взимаются не просто так — а целевыми сборами, и размер этих сборов — определяется в зависимости от того, что нужно сделать. Скуповатые фермеры и лендлорды с радостью раскошеливаются на строительство дорог и мостов — земля, до которой дошла железная дорога резко подскакивает в цене. А вот на армию они — и лишний пенни не выложат: здесь каждый вооружен и готов скакать к соседней ферме, случись на нее нападение. Впрочем, когда начинается такое как сейчас — скупость не кажется разумной…
* * *
Почти стемнело: но на горизонте, на фоне заката все еще был виден столб черного дыма. Это горела ферма Тениссонов — с той стороны уже не стреляли. Значит, мистера Тениссона уже нет в живых: он остался на чердаке за пулеметом, прикрывать отход своей семьи. И все это прекрасно понимают, но миссис Тениссон, высокая, бледная женщина — не подает виду, помогает раненым. Ждать помощи особо неоткуда: Пит Прайс прискакал из Лупаны и сказал, что полицейскую станцию уже вырезали. Сам Пит — оказался там со стадом скота: скот пропал, а торговец — матабел (им нельзя было владеть землей, но далеко не все были на работе у белых, некоторые торговали и были очень богатыми) саданул его в живот ножом прямо во время торга. Пит был еще жив — но чувствовалось, что это ненадолго. Перед тем, как потерять сознание он успел сказать, что видел среди толпы черных боевиков белых офицеров.
Кто они такие? Да кто угодно. Может, буры из Оосева брандвааг
[99], совершенно свихнувшиеся на своем превосходстве над англичанами. Хотя может и нет — вооружать и поднимать восстание черных против белых может только такой белый, у которого либо нет ума, либо нет здесь колоний. Беспорядки здесь — начинаются легко, заканчиваются нескоро и протекают до крайности кроваво: а у буров своих черных сколько хочешь. Может быть, это португальцы — они всегда цацкались с черными, у них есть даже такое понятие — ассимиладо, то есть черный с правами белого. У них есть хорошие коммандос, и они давно не в ладах с родезийцами по вопросам использования своего порта и тарифов. Пользуясь тем, что Родезия не имеет выхода к морю — они задрали тарифы на провоз по железной дороге и портовый тариф настолько, что выгоднее везти товар в Кейптаун, через враждебный Трансвааль. И где справедливость? А может, это немцы. Опыт полковника фон Леттов-Форбека, впервые создавшего смешанные войска из черных солдат и белых офицеров — изучает вся Африка. Африканский солдат — многим лучше белого: он может питаться настоящей падалью, привычен к солнцу и гнилой воде, воины некоторых племен, таких как матабеле — могут без перерыва бежать целый день. Но африканцы — наивны как дети, не могут освоить современное оружие, конфликтуют друг с другом. К тому же — африканец не может подчиняться африканцу из соседнего племени, это позор. А белому офицеру — подчиняться не позорно, потому что по местным понятиям он никто. Пришелец. Чужак.
