* * *
Преследовать их никто не преследовал. На рассвете — два вертолета забрали их с горного склона, чтобы доставить на корабль…
* * *
Это была первая боевая операция в горах Дофара — но далеко не последняя. Со временем — вертолетные рейды стали все опаснее, а боевой опыт группы — все больше. Группу больше не забирали после акций и не доставляли на корабль — они перешли на нелегальное положение, став одной из банд, которых в горах Дофара полно.
Аравийский полуостров. Неконтролируемая горная территория. Где-то на границе между Оманом и Наджраном
02 мая 1949 г.
Дождь прошел весь следующий день и еще половину дня. Все дороги — а здесь там, где нет гор, есть песок и глина, скверное сочетание — развезло, в горах, в самых разных местах — свирепствовали горные потоки, неся за собой валуны с человеческий рост, вырванные кустарники, с огромным трудом нанесенную наверх землю с террас, трупы животных, а иногда и людей. Река вышла из берегов, бесновалась можно сказать у самого порога. Герб Финли перенес рацию на второй этаж, и они несколько дней не проводили полноценных сеансов связи, ограничиваясь коротким условным подтверждением, что все в порядке. Слава Господу, еды было вполне даже достаточно…
Через день после превращения дождя — вода начала потихоньку спадать, а еще через день — выглянуло солнце и вода начала спадать еще сильнее. На третий день — они вышли на улицу, и обнаружили неподалеку от своего ограждения раздувшийся до предела труп подростка лет двенадцати — тринадцати, одетого в одежду горцев. Его принесло водой и от чего он погиб — понять было невозможно. Сэр Роберт предлагал его отдать местным — но Финли только хмыкнул, и сказал, что если так сделать, местные просто бросят его в реку: отношения между местными и горцами не отличались теплотой, одни были замешаны в грабежах и налетах, вторые обирали первых как могли и хотели. Потому — они полдня копали в мерзкой, хлюпающей земле некое подобие могилы, а потом положили туда труп, обернув его чистой мешковиной, и Герб Финли прочитал Фатиху
[68]. Местные видели это и не вмешивались — но делали свои выводы. Уважение — здесь оно зовется «намус» завоевывается долго, десятками мелких правильных дел — а теряют его чаще всего в одно мгновение и раз и навсегда…
Еще через день — они вышли на базар. Там сэр Роберт купил местный цветастый платок на голову — купить его было просто необходимо, для местных появление чужака (который чаще всего опознается именно по головному убору) — повод стрелять без предупреждения. Еще купили некоторое количество мяса, просушенного по-бедуински — то есть на солнце и с большим количеством соли. И шерстяную бедуинскую накидку с капюшоном из шерсти верблюда — в горах бывало холодно, особенно по ночам. Севернее были племена, которые знали седло и засаливали мясо, кладя его под седло — такое мясо на базаре тоже было, но сэр Роберт не смог заставить себя его купить, чтобы потом восполнять недостаток соли верблюжьим и лошадиным потом. Местные — было мало похожи на арабов в том понимании, какое бытует в Соединенном королевстве: они носили цветастые платки вместо белых чалм, повязывая их так, как повязывают платки француженки и русские женщины, так называемые «бабы». Вместо галабии, длинной, белой и просторной рубашки до пят — они носили нечто вроде рубахи из грубой ткани с длинными рукавами, и длинную черную мужскую юбку почти до пят. Все дети, и почти все взрослые мужчины никогда не знали обуви, их ноги были такими, что они могли ходить ими по битому стеклу. Из оружия — они носили не кривые родовые кинжалы, а что-то напоминающее армейский штык-нож к винтовке с ножевым лезвием — грубо сделанное, но не перестающее быть опасным оружие, которому, видимо, их научили русские. В отличие от обычных бедуинов — здесь многие носили пистолет, заткнутый за кушак, или даже в кобуре, и на плече — винтовку, чаще всего Мосина-Нагана. Бороду носили немногие, зато некоторые носили усы, строго запрещенные Кораном как признак мушриков
[69]. Дети часто занимались воровством — но не у своих, а у тех, кто заходил на базар и не следил за свои кошельком, который наученные горьким опытом купцы носили не на боку, а на животе. При этом при всем — они были набожными, вставали на намаз и часто употребляли в речи гортанное «Иншалла», что означало «если так будет угодно Аллаху».
Еще через два дня — станции удалось собрать караван: несколько ослов, нагруженных до предела, и разномастный отряд погонщиков и сопровождающих: англичанами было только двое. Остальные, как понял сэр Роберт — были наемники из контрабандистов и пустынных племен, решившие попытать счастья и встать на джихад. Еще — с ними шел мулла, тоже непонятно — настоящий или нет. Молодой, черный, худой, бородатый, с нездоровым блеском в глазах. Сэр Роберт еще в Африке научился понимать с первого взгляда, от какого человека следует ждать беды. Этот — относился именно к такой категории.
На другой берег реки — их переправил паромщик, паром которого состоял из полугнилых досок, поддерживаемых надутыми бычьими или какими там шкурами — сэр Роберт именно такие видел в Африке на реке Лимпопо, когда ему довелось там побывать. Паромщик так и жил тут, около переправы, в глиняной хижине с выводком тощих детишек: жена, если она и была, на вид не показывалась, что было правильно. Переправлялись по двое, рискуя перевернуться — если сэр Роберт, наверное, выплыл бы, то местные — нет, за редким исключением местные не умеют плавать вообще. Переправившись — сэр Роберт дал паромщику монету: если он пропадет, паромщик запомнит доброго белого господина и даст знать тем, кто пойдет по его следам…
Полагаю, вы доктор Ливингстон
[70] ?
Но переправились без потерь. Ослов пришлось связывать, они ревели и вырывались, не было никакой возможности переправить их на другой берег не связав. Разобрав груз, они пошли в горы…
Горы здесь были невысокими и коварными, если смотреть на них сверху — они выглядели как барханы в Большой пустыне
[71], длинная череда почти однотипных каменных холмов. Погонщики шли, держа ослов в поводу, а оружие — на ремне за спиной, сэр Роберт поступал так же. Способ выживания в таких условиях — не выделяться, хотя сэр Роберт был все-таки повыше ростом обычного обитателя здешних мест.
Ближе к вечеру — они подошли к первой деревне, расположенной на небольшой высоте. Деревня предоставляла собой скопище домов, улицы, вытянутые вверх по склону, мечеть с низеньким минаретом. Они попросили разрешения переночевать, и им указали на пещеру. На Востоке законы гостеприимства требуют построить и держать для путников отдельный дом, но местные жители были так бедны, что могли позволить себе лишь облагородить пещеру. Но здесь — был очаг, была крыша над головой, и этого было достаточно. Впрочем, нет. Осмотрев пещеру и пощупав пол, заваленный высохшим навозом — сэр Роберт предпочел достать спальный мешок русского образца
[72] и предпочел лечь на свежем воздухе, пусть и на камнях. В навозе — водятся блохи и всякие прочие паразиты, если местным к этому не привыкать, то британскому дворянину такое ни к чему. Здесь были животные, в том числе хищные — но они не подошли бы из-за колючего кустарника, которого в этих местах было полно. Да и местные хищники научились опасаться вооруженных людей. А у тех, кто шел в караване, было много оружия, и даже сэр Роберт — ложась, не застегнул молнию и взял с собой свой Маузер.
