Снятко вымученно пожал плечами:
– Андрей Викторович, я-то что могу сделать?
– Та-а-ак… Богданчик, а подпись стоит чья?
– Подгаевский, – щурясь на листок, сказал Снятко. – И печать.
– Та-а-ак… А ты же говорил ему, что межевание произвели в нарушение действующих градостроительных норм и норм осуществления земельного отвода?..
– Разумеется. И что это повлекло невозможность свободного прохода к расположенному в непосредственной близости зданию судебно-медицинской экспертизы представителей организаций, осуществляющих похоронные услуги по доставке тел умерших для проведения экспертных исследований…
– А он что?! – Мултановский впился молящим взглядом, как будто результат переговоров не находился у него в руках.
– Андрей Викторович, – с сожалением ответил Снятко. – Отказ незаконный, его нужно обжаловать через суд…
– Мы будем обжаловать? – поглупевшим голосом спросил Мултановский. – Комбинат?..
Снятко покачал головой:
– Руководитель судебно-медицинского отделения должен иск подавать. То есть Лешаков.
– А как же он иск подаст, – вскричал Мултановский, – если Гапон даже главного раком поставил?!
– Судебно-экспертное отделение – самостоятельное учреждение. Оно не подчиняется главврачу…
– Только зачем ему это? – встрял Сёмин. – Экспертизе ж без разницы. Если привезли, то вскроют и зашьют. Не привезли – работы меньше. Денег не прибавится.
– Что значит без разницы?! – возразил Никита. – Это госучреждение. Лешаков, если Гапон его дополнительно не мотивировал финансово, по-любому впишется, просто история не на один день…
– И что делать, хлопцы?! – Мултановский обвёл собрание тоскливым взглядом: – ЧОП – это же не мусора, их же можно отпиздить? Чисто теоретически?..
– Можно и практически! – зло выговорил Шелконогов под примирительное “ш-ш-ш” Чернакова.
– Но не нужно… – поспешно вмешался Снятко. – Сейчас проще заплатить, Андрей Викторович.
– Я не буду платить! – раскалённым шёпотом выдохнул Мултановский.
Дряблая старческая мимика улетучилась, лицо сделалось молодым и бешеным. Он остервенело полез рукой в карман, словно собирался вытащить оттуда пистолет, а не мобильник.
– Пидор ещё не понял, с кем связался! – Мултановский яростно тыкал в кнопки. – Я его просто закажу щас нахуй!..
Снятко увещевал шефа, Мултановский бранчливо отбивался, восклицая: – Грохнуть пидорюгу, и дело с концом!
– Андрей Викторович, ты правда поостынь, – успокаивающим тоном произнёс Никита. – Заплатить нужно не Гапону, а ЧОПу.
– Не понимаю! – Мултановский вскинул на Никиту одичавшие от гнева глаза. – Кому платить?
– Стратегия проста, как мысль еврея, – прибауткой пояснил Никита. – Бабло заносим мусориле, который руководит подразделением, и получается вдвое меньше – пятнаха…
– Та-а-ак… Ещё раз! Кому и сколько?!
Моё слуховое внимание перескочило на Чернакова. Минуту назад он увлёк Шелконогова к своей машине и там потчевал его из термоса – протягивал дымящуюся кружку. Они находились от нас по меньшей мере метрах в десяти, но я почему-то отчётливо слышал каждое слово, хотя Чернаков именно что бормотал. Меня это не удивило – с таким акустическим эффектом я сталкивался раньше на водохранилище, когда вроде еле шепчешь, а звук разносится далеко…
– Короче, есть такой вид осьминогов, у него одно щупальце по совместительству член, и он его в момент спаривания отрывает от себя и кидает в самку. Понимаешь, Димон, реально палку кидает! И одну-единственную за всю жизнь! А прикинь, если промахнётся? Обидно!..
– Блять, вот нахера ты мне это сейчас рассказываешь?! – зло поинтересовался Шелконогов.
Я не выдержал и рассмеялся. Во-первых, рассказ Чернакова и реакция Шелконогова – всё показалось мне ужасно забавным. И, во-вторых, я был на сто процентов уверен, что Чернакова услышали остальные и сейчас тоже дружно захохочут.
Видимо, моя вестибулярка после Крикуна ещё не пришла до конца в норму. Смех получился каркающим. Снятко аж вздрогнул от неожиданности, а Никита и Валера поглядели на меня по меньшей мере с недоумением.
– Что, блять, смешного? – раздражённо спросил Мултановский. – Выражение “отыскать лазейку” так на тебя подействовало?
– Нет, конечно! – мне сделалось очень неловко. Я попытался объясниться: – Осьминог хуем в самку кидает!.. – потыкал на Чернакова, стоящего возле машины. – Ну, Серёга только что рассказал… Вы же сами слышали!
Никита переглянулся с Мултановским, потом с деланой участливостью сказал мне:
– Володька, тебе продышаться надо. И погляди заодно, – он показал на утекающую в темноту рифлёную ленту забора, – нет ли там где-нибудь, – подержал воспитательную паузу, – лазейки…
Чувствовал я себя глупо, но Никита удачно смазал возникшую неловкость характерным щелчком по горлу – дескать, младший чуток перебрал, и Мултановский махнул рукой. Самое обидное, что пьян-то я не был – ну, может, самую малость.
Оправдываться мне не хотелось, я только угрюмо кивнул и отправился на поиски “лазейки”.
*****
Я понимал, что Никита отправил меня изучать, в общем-то, бесперспективную сторону – проще говоря, спровадил. Я брёл вдоль забора, и вскоре беспокойные голоса похоронщиков сделались едва различимыми. Только ветер изредка гулко ударял в железные листы, и они гудели.
Забор, хоть и выглядел высоким и внушительным, сделан был наспех, и качество сборки ухудшалось по мере удаления от ворот. Колючка, вьющаяся поверху, закончилась метров через сто, а вслед за ней и ленточный фундамент. Образовавшаяся щель между землёй и нижней линией была не меньше двадцати сантиметров, и некрупная бродячая живность вполне могла бы игнорировать забор, шмыгать туда-сюда на брюхе.
Гапон явно торопился оградить территорию – хотя бы символически. Мало того что довольно-таки высокие и широкие листы крепились всего на двух лагах, так ещё и с каждым десятком метров шаг между крепёжными шурупами всё увеличивался, как удлинялось и расстояние между опорами, что уже являлось нарушением всех мыслимых СНиПов – мы даже временные заборы на объектах ставили прочнее. При первом же серьёзном шторме такой забор накренило бы набок или выломало.
По характерному дребезжащему звуку я догадался, что в одном месте положенные внахлёст желоба гофры разошлись и клацают на ветру. Я подошёл поближе и чуть оттянул пальцами лист.
– Э-эй! – певуче прозвучало по ту сторону забора. – Вы, случайно, не сотрудник похоронного комбината?!
Хорошо, что Никита с Валерой не видели меня – героя со стальными нервами, пережившего вопль Крикуна, но почему-то вздёрнувшегося как марионетка от негромкого, почти детского голоска.
Я, насколько возможно, быстро привёл в порядок дыхание:
