Ему льстило, что он берет в жены настоящую девственницу, но пугало, что они могут просто-напросто не подойти друг другу в постели. И что он будет тогда делать?
Алена была тонкая-тонкая, гораздо стройнее Маши, маленькое черное платье сильно выше колен открывало ее длинные красивые ножки и делало ее еще изящнее. Или делало ее совсем тощей? Да нет же! И ее нежная кожа, оттененная черным шелком, казалась еще белее. Волосы у нее были изумительного рыжего цвета, длинные, стекавшие ниже талии, и глаза — большие, зеленые. Не такие, правда, зеленые, как у Маши…
Тьфу, да что ж ему все Рокотова-то в голову лезет? Зачем он сравнивает свою невесту с бывшей женой? Какое тут может быть сравнение: Маше уже тридцать восемь, она совсем не так красива, как Алена. Но умна. Это да, против этого не попрешь. Но ведь Аленка учится на юридическом, так что все — вопрос времени и опыта.
Алена слегка нервничала. То отвечала невпопад, то отводила глаза. Женщины вообще часто переживают по пустякам. Поймав очередной ее взгляд через свое плечо, Каримов обернулся. В ресторане почти никого не было, только в глубине зала, за балюстрадой, сидела пара. Немолодой мужчина и женщина. Мужчина сидел к ним спиной. Дама кого-то Ильдару напоминала. Где-то когда-то он ее уже видел. Да и она его, определенно, знает, вон как взглянула, как ошпарила. Неужели у него был с ней когда-то роман? Очень может быть, она вполне в его вкусе, только блондинка. Надо же, а он и имени ее не помнит.
Встретившись с ним глазами, Вера Травникова опустила взгляд и принялась теребить подол Машиного платья.
Вот, оказывается, какая невеста у Машкиного бывшего. Соплюшка. Хотя, что еще можно было от него ожидать. Недавно он разбогател. Нет, он, конечно, и был небеден. Владел фирмой по производству медицинского оборудования. Но в последнее время ему страшно повезло: он вложил деньги в какой-то грандиозный проект и получил невероятную и быструю прибыль. А таким успешным и богатым мужчинам просто по статусу положено иметь молодую длинноногую модель в женах. Непонятно, почему он все еще здесь, в Ярославле. Ему давно пора уже быть в Лондоне или, по крайней мере, в Москве.
Интересно, Машка переживает из-за этой предстоящей свадьбы? Валерий Беловский взял ее за руку. Вера чуть было не отдернула ее, но потом улыбнулась.
— Верочка, ты грустишь? Я наскучил тебе?
— Нет, ну что вы. Это я так, задумалась. Кстати, — она перевела разговор на другую тему, — там за столиком у вас за спиной сидит Ильдар Каримов. Он сейчас самая яркая фигура в городе. Вы его знаете?
— Знаю. Я видел его, когда мы вошли. Лично мы с ним не знакомы, хотя, наверное, стоило бы познакомиться.
— Он бывший муж моей близкой подруги, я могу ее попросить…
— Вера, — перебил ее Беловский, — если два крупных бизнесмена хотят познакомиться, то это происходит никак не через секретарей и их подруг.
Вера вспыхнула и опустила глаза. Конечно, чего же еще было ожидать, если она сама ему призналась в любви и навязалась на его голову.
Беловский сделал вид или действительно не заметил, что обидел ее.
— Верочка, я ведь пригласил тебя совсем не для того, чтобы говорить о делах. Для этого у нас будет рабочее время. Давай выпьем за тебя.
— Валерий Ильич… — Вера совсем смутилась.
— Именно — за тебя, — он поднял бокал с красным вином. Она тоже подняла свой. Тонкое стекло тихо звякнуло: у Вериного бокала обломилась ножка. Прозрачный шар бокала опрокинулся прямо на синее платье, заливая подол красным вином, как кровью.
«Машка меня убьет», — в ужасе подумала Вера.
Глава 9
— Да и черт с ним! — воскликнула Рокотова на следующий день, когда Вера рассказала ей об испорченном платье.
— Маш, я постираю, ты только скажи как, вдруг испорчу еще больше. Или хочешь, в химчистку сдам.
— Забудь, я сама. Во-первых, сейчас такие вина, что отстирываются без всяких проблем. А во-вторых, мне это платье Ильдар подарил, так что не очень жалко. Как ты вечер-то провела?
— Ильдара видела.
— Вчера? Я думала, ты только на своего шефа смотреть могла.
— Я серьезно. Мы с Валерой…
— Ого! С Валерой! Валера — это уже что-то, а то все Валерий Ильич был. Или, помнишь, в самом начале — господин Беловский.
— Машка! Ильдар был в ресторане со своей невестой.
Рокотова чуть помрачнела.
— Ну и что? По-моему, это совершенно нормально.
— Ты сама-то ее видела?
— Нет. Вот пойду на свадьбу, там и увижу.
— Ты собираешься пойти на свадьбу? — Вера удивленно вытаращила на подругу глаза.
— Собираюсь. И пойду. Вот постираю это платье, в нем и пойду. А ты что думала, я буду у окошка сидеть и слезы лить? Вер, прошло девятнадцать лет с тех пор, как я его выгнала. Заметь, сама выгнала. Конечно, отношения у нас за эти годы не прервались и складывались по-разному, но сейчас никакой любви и обиды у меня к нему уже не осталось. Это же смешно!
— Но я же вижу, у тебя настроение испортилось, когда я сказала…
— А ты не порти мне его, настроение-то, — улыбнулась Маша. — Вера, мы, женщины, все ужасные собственницы. И все — собаки на сене. И сама не ам, и другим не дам! Не нужен мне Ильдар. Не хочу я, чтобы мне мужик восточный сераль на дому устраивал. Да он же своей жене на своем заводе пояс верности изготовит с компьютерным ключом! Оно мне надо?
— Так что ж ты тогда?
— Ну задевает меня! Не сильно, но задевает. Ведь он любил меня. Я точно знаю, что вот совсем недавно — еще любил. А теперь вот любит совсем другую женщину. И детей, поди, заведет.
— А тебе бы хотелось, чтобы он всю жизнь один сидел и только по тебе сох? — съязвила Травникова.
— Еще бы не хотелось! Да чтоб не он один, чтоб штабелями… А, кстати, как она, невеста-то?
— А, — Вера махнула рукой, — тощая рыжая соплюшка!
Глава 10
Сегодня Покровский для разговора с Ильдаром привел тяжелую артиллерию: адвоката Камо Есакяна. Когда-то, давным-давно, Маша Рокотова наняла Есакяна, чтобы вытащить своего бывшего мужа из тюрьмы, и молодой адвокат сделал это весьма успешно. С тех пор у Каримова завязалась с Есакяном крепкая дружба, Ильдар верил ему безоговорочно.
Камо озабоченно прочитал копию искового заявления, отложил ее в сторону и поудобнее устроился в кресле. Кожаный пиджак скрипнул. Камо до сих пор одевался так, как его соотечественники, только-только приехавшие в Россию: из-под пиджака выглядывала черная синтетическая рубашка с серебряной искрой.
— Ничего хорошего я тут не вижу, — вынес он свой вердикт.
— Да я вообще не понимаю, о чем речь! — отмахнулся Каримов. — Не было у меня никогда долгов и подобных проблем.
