— И у тебя была в это время любовница?
— Нет, любовницы не было.
— Вот видишь!
— Но она могла бы появиться. Маш, ты знаешь, какое это горе — видеть, как умирает близкий человек? Как он мучается, страдает? Ты-то помнишь его здоровым и красивым, а он — совсем другой. Он тебя не слышит, не видит, не понимает…
Его голос стал совсем глухим и горьким.
— Прости, — тихо сказала Маша, — я не хотела тебя расстраивать.
Но Павел уже справился с собой.
— Маша, а из чего вы с подругой сделали вывод, что та мадам, с которой этот мужик пришел в ресторан, — это его возлюбленная?
— Да по всему было видно!
— По чему?
— Ну, я не знаю… — растерялась Маша. — Он так ее обнимал. И наклонялся к ней, и целовал в щечку…
— А ты не допускаешь, что он из тех, кто обращается вот так со всеми женщинами? Этакий дамский угодник без дальнего прицела? А вот Веру, допустим, он действительно полюбил.
Маша задумалась. А если это так и есть? Если посмотреть объективно? Ей-то любовь не застит глаза, как Вере.
— Если уж ты принимаешь такое участие в судьбе своей знакомой, так выясни, кто была эта женщина в ресторане.
— Да я знаю, кто она.
— И кто же?
— Это невеста моего бывшего мужа, Ильдара Каримова.
— Чем дальше в лес, тем толще партизаны! — выдохнул Иловенский.
Маша снова принялась набирать номера Веры, но никто по-прежнему не отзывался.
— Господи! Ну что же это такое! Неужели это все-таки случилось? Никогда себе не прощу!
— Что случилось-то?
— Вдруг она лежит там, беспомощная. Или вообще… — всхлипнула Маша.
— Тьфу ты, где ее дом?
— Паша, мы к ней все равно не попадем!
— Там разберемся. Показывай дорогу!
Глава 24
Вскоре они уже входили в Верин подъезд вслед за каким-то мальчишкой, жившим здесь же и не обратившим на них никакого внимания. На звонки и стук в дверь им никто не открыл.
— Вот видишь! — заплакала Маша. — Поздно уже!
— Подожди, может, ее просто нет дома. Слушай, а может, она в больнице?
— В какой?
— Не знаю, в какой-нибудь. Укололась, забылась, очнулась, вызвала «скорую»… У вас в городе есть единая справочная?
— В городе нет, но у меня есть! — оживилась Маша и позвонила матери.
Алла Ивановна была в отпуске, сидела дома. Она не стала вдаваться в подробности и обещала минут за пятнадцать все выяснить по телефону.
Маша уселась на ступеньки, а Иловенский стал звонить в соседние двери. Слева от Вериной квартиры никого не было дома. Справа через некоторое время загремели замки, и дверь приоткрылась, совсем чуть-чуть, на цепочке.
— Вам кого? — спросил из-за двери женский голос.
Павел вытащил из кармана удостоверение в красных корочках и ткнул в щель.
— Капитан милиции Петров! Откройте, пожалуйста, — и спрятал удостоверение.
Цепочка забренчала, из-за двери на площадку вышла пожилая женщина. Дверь она за собой закрыла и на всякий случай прижалась к ней спиной.
Она оглядела Иловенского с головы до ног, а потом уставилась на Машу.
— Майор Рокотова, — она, не поднимаясь, взяла «под козырек».
— Вы знакомы с вашей соседкой Верой? — очень вежливо спросил Павел.
— Знакома, — кивнула женщина.
— Когда вы видели ее в последний раз?
Соседка задумалась.
— Я не помню, кажется, в воскресенье утром. А что случилось-то?
— Да ничего пока не случилось, гражданочка, — успокоил ее Павел. — Просто она нам очень нужна, а ее вот дома нет.
— А вы разве в милиции работаете? — вдруг спросила Верина соседка Машу. — Вы же в нашем дворе живете. Вы же ее подружка, да?
Рокотова вздохнула: дернул же ее черт так неуместно пошутить.
— Да, я ее подруга. Мы действительно ищем Веру.
— Нет, я не знаю, где она…
— У вас случайно нет ключей от квартиры вашей соседки? — спросил Павел.
— А вам-то что за дело?! — взвилась женщина.
— Вы не волнуйтесь так, мы не воры. Если у вас есть ключи, пожалуйста, зайдите к ней, посмотрите, все ли в порядке.
— Да нет у меня никаких ключей!
— Мы спустимся вниз и будем ждать на лавочке. Если все в порядке, вы, пожалуйста, скажите нам, и мы сразу же уйдем, — попросила Маша. — Ну, будьте так добры.
— Ключи ее есть у Вали, этажом ниже, — пробурчала соседка. — Только вы идите на улицу, там и ждите.
Она бдительно проследила, чтобы Рокотова и Иловенский спустились, и дождалась, когда за ними захлопнется дверь подъезда.
Позвонила Алла Ивановна и сообщила, что «скорая» Веру Травникову не забирала и ни в одну больницу она не поступала. Маша занервничала еще больше.
Иловенский не успел докурить сигарету, как из подъезда выскочила соседка Веры и замахала им рукой.
— Обокрали! Квартиру-то обокрали!
Маша бросилась в подъезд.
— А Вера? Вера где? — закричала она, взлетая по лестнице.
— Веры нету! — отозвалась другая женщина, очевидно Валя. — Делать-то что? Милицию что ли вызывать?
— Да они ж и есть милиция!
— Подождите вы шуметь, — спокойно сказал поднявшийся вслед за Рокотовой Павел. Он осторожно толкнул дверь в квартиру Травниковой. — С чего вы решили, что квартиру обокрали?
— Так бардак-то какой! — воскликнула Валя. — У Веры всегда порядок, а тут…
— Что-то пропало?
— А мне почем знать? — пожала плечами женщина.
Маша, не выдержав, оттолкнула ее и ворвалась в квартиру. Она обежала комнаты, заглянула в кухню, в туалет, в ванную. Веры нигде не было. Ни живой, ни мертвой.
Обе соседки и Павел остались на площадке и спорили, вызывать милицию или нет.
— Мама, у вас тут что за базар такой? — послышался мужской голос. — С Веркой что-нибудь?
— Почему вы решили, что что-то с Верой? — спросил Иловенский.
— А чего бы вам тут всем тусоваться у ее двери? Допилась, что ли?
Маша вышла на площадку.
— Вера не пила! — сказала она широкоплечему молодому парню в черной футболке и тертых джинсах, крутившему на пальце ключи.
— Не спорю. Только вот в выходной нажралась в лоскуты, на ступеньках валялась, а сумку вообще внизу посеяла.
