Простое лицо. Дружелюбный, как приятный сосед, каких можно встретить в каждом доме. Ростом около ста семидесяти. Сухощавый. Мышц, если не считать тех, что нужны для стрижки, не видать особо. Как он смог при такой комплекции прикончить Инструктора и Чу, этих первоклассных киллеров? Хоть думай, что не в ту парикмахерскую зашел.
Парикмахер прижал средние пальцы к ушам Рэсэна, осмотрел в зеркале его лицо справа и слева. Затем снова взял ножницы, подровнял правый висок.
– У вас высокий лоб. Если слишком много убрать спереди, будет нехорошо.
– Тогда уберите сколько надо.
– Сколько надо, – повторил Парикмахер. – Собираетесь куда? Что-нибудь приятное? Не смотрины, случаем?
Рэсэн усмехнулся:
– Нет, не особо приятное. Пожалуй, трудное.
Парикмахер кивнул понимающе, зачесал волосы на лоб и, поочередно захватывая пряди указательным и средним пальцами, слегка укоротил. Затем снова расчесал, посмотрел, ровно ли, и остался доволен.
– Ну как? Хорошо?
Рэсэн взглянул в зеркало.
– Вы маэстро.
– Ох, скажете тоже. Но спасибо.
На лице Парикмахера появилась довольная улыбка. Он смахнул кистью волосы со лба Рэсэна и накидки, отряхнулся сам. Выдавил пену на шею клиента и слегка подбрил затылок.
– Готово.
Аккуратно сняв с Рэсэна накидку, Парикмахер подвел его к раковине. Вставил в пластиковое ведро шланг от душа и открыл кран с горячей водой. Когда воды набралось с полведра, разбавил несколькими ковшиками холодной воды из большого кувшина. При этом он трогал воду пальцем, проверяя температуру, – окунув палец в воду, наливал холодную, затем повторял. Он проделал эту процедуру несколько раз. Когда температура воды показалась ему подходящей, протянул Рэсэну пластиковый ковшик:
– Из смесителя, бывает, начинает литься горячая вода, и клиенты пугаются. Пусть вам это может показаться неудобным, но я советую воспользоваться ковшиком.
Кивнув, Рэсэн набрал в ковшик воды и вылил себе на голову. Благодаря усердию Парикмахера температура воды была что надо. Короткие волоски в белой раковине казались черточками, отмечающими интересные места в книге. Пока Рэсэн намыливал голову, Парикмахер положил рядом с раковиной два сухих полотенца и принялся сметать в кучку на полу отстриженные волосы, напевая что-то себе под нос.
Зачерпнув ковшиком холодной воды, Рэсэн сполоснул лицо и вытер голову полотенцем. В шкафчике рядом с зеркалом грудой лежали нераспечатанные письма. Делая вид, что вытирается, Рэсэн незаметно взял один из конвертов. Это было извещение из больницы с требованием оплатить счета.
– В последнее время такие парикмахерские увидеть трудно. А у вас, похоже, дела идут? – спросил Рэсэн, удаляя полотенцем влагу из ушей.
– Да какое там идут… Сейчас же, сами знаете, вся молодежь предпочитает модные салоны со стилистами. Кто пойдет к такому замшелому старику, как я? Но тут, на окраине города, расположена воинская часть, так что у меня стригутся в основном сержанты да офицеры. Ну и местные старики, конечно. Приходят в чанги сыграть, а заодно и побриться. В общем, кое-как выживаем.
Парикмахер вытряхнул мусор в синее ведро. Рэсэн сел в кресло. Парикмахер взял фен и высушил ему волосы.
– Бриться будете?
Рэсэн погляделся в зеркало и потер подбородок. На полке точно, в ряд, намекая на характер хозяина, лежали три бритвы.
– Я побрился утром, – сказал Рэсэн.
Парикмахер кивнул и протянул Рэсэну расческу. Рэсэн причесался и еще раз взглянул в зеркало. Четкая работа. Парикмахер не соврал про тридцать лет.
– Откуда вы родом? – спросил Рэсэн.
– Здешний. Здесь и в армии отслужил, – сказал Парикмахер.
– А что, разве здесь не разведывательное подразделение располагалось? Где тренировали спецназ для операций на Севере? – сказал Рэсэн, поправляя волосы.
Руки Парикмахера, занятые складыванием накидки, на миг замерли.
– А, это давняя история. Но я-то простая пехота, откуда мне знать.
– Наверное, скучно здесь.
Рэсэн выдавил в ладонь крем, похлопал по лицу. От крема пахло так же, как от лица Парикмахера.
– Скучновато, но терпимо. Раз в месяц ездим с женой в провинцию Канвондо, в дом престарелых в горах. Подстригаем стариков. Это и развлечение для нас.
– А побочной работы на стороне нет?
– Имеете в виду что-нибудь вроде водительских услуг?
– Нет, другое. Какой-нибудь контрактный бизнес, убийства, например.
Лицо Парикмахера вмиг окаменело.
– Да вы, молодой человек, шутить изволите. Как такому старому и слабому человеку, как я, заниматься подобными ужасными делами? Такое разве что в кино можно увидеть.
– А вы бодрый, ни капельки жира. – Рэсэн оглядел Парикмахера с ног до головы.
– Да откуда жир, я весь усох.
– Неужели?
– А как иначе.
– Сколько за стрижку?
– Семь тысяч вон.
– Дешево!
– Так ведь деревня.
Рэсэн подошел к вешалке, сунул руку в карман кожаной куртки, нащупал “Хенкель” Чу. Пальцы сжали рукоять, и нож вдруг показался необычайно тяжелым. Парикмахер, побросав мокрые полотенца в корзину с бельем для стирки, напустил в раковину воды и мыл руки.
– Ты нож не доставай. Если достанешь, считай, мертвец, – сказал он, все так же стоя к Рэсэну спиной и продолжая намыливать руки.
Рэсэн нож доставать не стал, вместо этого снял с вешалки куртку и надел. Парикмахер взял сухое полотенце и вытер руки. Рэсэн некоторое время стоял, глядя на него, затем подошел к входной двери и запер. Медленно вынул из ножен “Хенкель”. Рукоятка по-прежнему была обмотана носовым платком Чу. Парикмахер положил полотенце на кресло и, глядя на Рэсэна, качнул головой.
– Кажется, я имел дело с хозяином этого ножа. Как тебя звать-то?
– Рэсэн.
– А, так ты из Библиотеки, – ровным безжизненным голосом сказал Парикмахер, уставившись в невидимую точку.
Положил левую руку на подголовник кресла и перевел взгляд на Рэсэна. Страха на его лице не было.
– Я что, попал в список Библиотеки?
– Нет. Дело не в списке. Это… личное.
– А, личное…
Парикмахер молчал. Взгляд его как-то расфокусировался – должно быть, перебирал в памяти прошлые дела. Иногда он кивал словно самому себе, и по лицу проскальзывала тень грусти. Рэсэн взглядом измерил расстояние между ними. Метра четыре. Два быстрых шага и прыжок, как раз достанет до горла. Мерно тикали висевшие на стене маятниковые часы. Молчание затягивалось. Тяжесть “Хенкеля”, который Рэсэн держал на уровне пояса, стала ощутимой, он опустил руку. Парикмахер, оторвав взгляд от невидимой точки, посмотрел на Рэсэна:
