– Алло? – ответил тот через пару секунд. – Ну как, все в порядке?
– А ты сам поднимись и посмотри.
– В смысле?
– Дуй сюда, и живо! – Я отключился и тут же позвонил Полтавину.
Криминалиста пришлось подождать гудков шесть.
– Ну? – проговорил он, беря трубку. – Только не говори, что кого-то опять убили!
– Очень возможно. Я стою перед дверью учительницы танцев и смотрю на то, что сильно смахивает на кровь.
– Неужели? А почему не на кетчуп?
– Вряд ли в этом сезоне кетчупом приправляют черепа на двери.
– Да, это маловероятно.
– Записывай адрес.
– Слушаю.
Я продиктовал название улицы и номер квартиры.
– Пришлю кого-нибудь.
– Давай.
В это время поднялся опер. Выйдя из лифта, он воззрился на размалеванную дверь.
– Это че такое? – спросил он недоверчиво.
– А ты как думаешь?
– Никто не мог этого здесь нарисовать, – заявил полицейский, но без особой уверенности.
– Ты к машине отходил?
– Было дело.
– В туалет?
– Само собой.
– Стой тут и карауль. Скоро приедет кто-нибудь из криминалистов, будет брать образцы на анализ. Когда он закончит, все это смоешь.
– Почему я-то?
– Потому что твое дело было следить, чтобы это тут вообще не появилось! Согласен?
– Ладно! – недовольно буркнул опер.
Я вошел в квартиру и нашел на кухне Аню.
– Чай сейчас будет готов, – сказала она. – Тебе какой?
– Снаружи на площадке полицейский. Прибудет эксперт, сделает фотографии и возьмет пробы. Потом рисунок уберут.
– Спасибо. Ты со мной останешься?
– Да, у меня есть…
Тут зазвонил мой сотовый. Оказалось, что это Димитров.
– Извини, – сказал я Ане. – Надо ответить. Алло! Что случилось, Ром?
– Валера, у нас ЧП! – Голос у лейтенанта был не на шутку встревоженный.
– Какое? – Я почувствовал, как земля под ногами слегка качнулась, и внутри все сжалось. Неужели нашли труп дочки Языковой?
– Вдова сбежала!
– Что?! – Я виновато взглянул на Аню и поспешно вышел в коридор. Ни к чему, чтобы она слышала наш разговор. Хватит с нее и того, что только что видела.
– Языкова улизнула от наших, Валера! Вот что! Я думаю, Пожиратель позвонил ей и дал инструкцию, как смыться, или она сама справилась, но факт, что ее нет! Я уверен, она пошла на встречу с убийцей. Этот парень решил все-таки ее дожать!
– Как она могла выйти из больницы? – Я недоумевал. – Там же полно полицейских. Или нет?
– Восемь человек!
– Тогда как она проскользнула мимо них? Они же глаз с нее не должны были спускать!
– Знаю, Валер. Но что поделаешь. Парни следили не за ней, а за теми, кто приходил. Они не думали, что Языкова смоется. А она дождалась удобного момента и сбежала.
– Когда?
– Не больше часа назад. Никто и не заметил сразу. Мне только что позвонили из больницы и сообщили.
– И где ее теперь искать?
– Не представляю. Она могла уехать из Пушкина. Для этого достаточно остановить маршрутку.
Я помолчал, скрипя зубами от досады.
– Как продвигается обыск?
– Сейчас взламываем компьютер.
– Успешно?
– Вася говорит, что ничего сложного. Работы на пять минут.
– Я думаю, Наумов… ладно, будем его пока называть так для простоты… словом, я думаю, он хочет убраться отсюда после того, как закончит все дела.
– То есть убьет Языкову?
– Именно.
– И что?
– По идее, он должен был подготовиться к отъезду заранее. Машины у него нет, а ехать он, наверное, решил далеко. Может быть, на самолете, а может, на поезде. Проверьте, делал ли он бронирование, заказы или оплачивал ли отели, путевки, билеты, визу, загранпаспорт и так далее. Платил ли за что-нибудь госпошлину. Поройтесь в его компе, когда вскроете. Наверняка там остались ссылки на сайты.
– Ладно, я тебя понял.
– Как там дела с отпечатками?
– Как только Полтавин снял в квартире образцы пальчиков, отправил в лабораторию, чтобы их сравнили по базе с отпечатками Наумова и Барыкина. Но их увезли минут пятнадцать назад, так что результатов пока, конечно, нет.
– Я еду к вам! – решил я.
– Давай, ждем.
– Что случилось?! – встревоженно спросила Аня, когда я вернулся на кухню.
– Прости, но кое-что случилось, и я должен уехать.
– Сейчас?
– Да.
– А как же… чай?
– Не успею, извини.
– Ты мне расскажешь, что происходит?
– Потом.
Пауза.
– Ладно, я понимаю. – Девушка явно расстроилась. – Позвони, когда… сможешь.
– Обязательно. Не бойся, с тобой ничего не случится.
– Хорошо. Постараюсь.
Я хотел обнять ее на прощание, но не стал. Было такое чувство, будто я предаю ее, но я не мог остаться с ней. Надеюсь, она поймет. Может, не сейчас, когда она наверняка испытывает обиду, но позже.
Я вышел на площадку, кивнул дежурному оперу и сбежал по лестнице. Сел в «Олдсмобиль», вывел машину на дорогу и погнал в сторону квартиры Наумова-Барыкина, прикидывая, нельзя ли как-нибудь срезать, чтобы побыстрее добраться до квартиры учителя танцев. Но так и так получалось примерно одинаково, так что я решил не плутать и ехать, как собирался.
Машинально покрутил настройки проигрывателя, выбирая трэк. Остановил выбор на одной из песен Тома Уэйтса. Его хрипловатый голос, «гроулинг», критик Дэниэл Дачхолз назвал вымоченным в бочке с бурбоном и оставленным на несколько месяцев в коптильне. Однажды я попытался представить этот образ и решил, что он в принципе прав.
На дорогу ушло больше получаса, и за это время я успел прослушать несколько композиций Уэйтса. То, что надо, когда ты возбужден и немного расстроен.
Я припарковался во дворе и через пару минут уже выходил из лифта. Навстречу мне протопали два опера с коробками в руках – они несли улики в машину криминалистов. Видимо, команда Полтавина еще продолжала работать.
– Где Димитров? – спросил я у одного из полицейских.
– Там! – Он махнул рукой в сторону квартиры.
Я вошел в квартиру и почти сразу увидел лейтенанта, разговаривающего по телефону. Подойдя и прислушавшись, я понял, что он дает указания насчет поиска Языковой.
