– Она пойдет на это? – усомнился Димитров.
– Ради ребенка? Наверняка.
Проклятье! Это чудовище не останавливается ни перед чем.
Какую же ненависть нужно испытывать, чтобы быть готовым уничтожить не только вдову того, кто причинил тебе боль, но и его ребенка? Сколько я ни работал в убойном, а потом серийном отделе, сколько ни повидал бессмысленной жестокости, а привыкнуть к тому, что одно человеческое существо истязает другое, так и не смог!
– Я позвоню ей и предупрежу, чтобы она в любом случае связалась с нами и сообщила, чего от нее хочет преступник, – предложил Димитров.
– Давай. Хуже не будет. И самую строгую слежку за ней установи. Если она куда-нибудь поедет, кроме дома, или перестанет отвечать на звонки, значит, убийца вошел с ней в контакт.
Димитров кивнул и достал телефон. Почти минуту он слушал гудки, затем снова набрал номер.
– Не отвечает! – констатировал он наконец. – Похоже, убийца уже позвонил ей!
– Куда она едет? – Я повернулся к оперу. – Пусть докладывают постоянно.
– Где объект? – требовательно проговорил в микрофон оперативник. – Прием!
Прошло секунд двадцать, прежде чем он сказал:
– Женщина в «Джипе» припарковалась возле дома, который указан как пункт шесть.
– Это она девочку к подруге привезла, – пробормотал Димитров. – Пока все по плану. Почему же не отвечает на звонки?
– Женщина и ребенок вошли в дом, – сообщил опер.
После этого пришлось подождать почти десять минут. Наконец опер проговорил:
– Объект вышел из здания, сел в машину.
Пауза.
– Направляется на юг.
– Это в противоположной стороне от ее дома! – Димитров подскочил, едва не треснувшись головой о потолок фургона. – Она едет на встречу с убийцей!
– Держать под наблюдением, – велел я. – Не терять! Она приведет нас к нему.
– Если он это допустит, – заметил лейтенант. – Я думаю, он поводит ее по городу, чтобы убедиться, что полиция у нее на хвосте.
– Ему все равно нужно ее убить. Он попытается выиграть время. Не знаю как, но он уже наверняка придумал, как ей оторваться от нас. Мы не должны этого допустить.
В этот миг у меня зазвонил телефон. На экране высветилось «Аня». Я сразу ответил:
– Алло?
– Привет, Валера.
– Привет. – Интересно, почему она звонит. Неужели ей пришло в голову что-то связанное с расшифровкой?
– Я получила твой букет, – сказала Аня. Было слышно, что она улыбается.
Я насторожился.
– Какой букет?
– Да ладно, не прикидывайся. Мне очень приятно, честно.
– Аня, серьезно, что за букет?
Пауза.
– Так это не ты? – В голосе слышно плохо скрытое разочарование.
Я невольно почувствовал укол ревности. Похоже, у учительницы танцев есть еще поклонник.
– Объект выезжает на Оранжерейную улицу, – проговорил опер.
Мне хотелось бы продолжить разговор с Аней и выяснить, кто отправляет ей букеты, но сейчас было не до этого.
– Аня, извини, но я ничего тебе не посылал, – сказал я. – Не до того было.
– Понятно. – Холодок в голосе. – Ладно, извини, что отвлекаю.
Объяснить бы ей, что дело не в том, что она мне не нравится (как раз наоборот), – просто сейчас мне действительно некогда решать личные вопросы.
– Объект остановился у магазина, выходит из машины, – сообщил опер. – Он внутри, пропал из виду.
– А что за цветы? – спросил я вдруг, сам не зная зачем.
– Какая разница? Голубые такие, мелкие. Очень симпатичные.
Что-то мелькнуло в моей голове, но я не сразу сообразил, что именно.
– Подожди, не отключайся! – попросил я, концентрируясь на каком-то воспоминании. Почему-то выяснить этот вопрос показалось мне крайне важным. – Опиши мне цветы.
– Зачем? Слушай, это точно не ты? Может это такой прикол?
– Нет, это не я. Мелкие и голубые, говоришь… А в чем они были?
– Ну, вообще, упаковка довольно необычная. Букет был в вазе.
– С водой?
– Да. А что?
Я сжал телефон так, что панели затрещали.
– Аня, слушай меня очень внимательно! Запри дверь, закрой окна, задерни шторы и никуда не выходи. И не открывай никому, даже знакомым. Особенно знакомым!
– Валер, ты чего?! – Голос у девушки стал испуганным.
– Поверь, так надо. Я сейчас… пришлю кого-нибудь. Из полиции. Они не будут к тебе подниматься, просто подежурят у квартиры.
– Да что происходит, в конце концов?! Ты меня пугаешь!
– Аня! – Я понизил голос. – Эти цветы называются «Каф Марьям», точно такие же убийца бросил в бассейн, где нашли Храброва!
Димитров бросил на меня удивленный взгляд.
– Все, я не могу больше разговаривать! – бросил я в трубку. – Просто жди, ладно?
– Хорошо! – Теперь в Анином голосе слышался страх.
Я отключился.
По спине пробежали мурашки. В голове возник образ стервятника, нарезающего круги над издыхающей посреди пустыни жертвы. Убийца атаковал с разных сторон, заставляя нас бросаться то туда, то сюда, путал следы, маскируя место нанесения следующего удара.
– Рома, учительнице танцев прислали букет из таких же цветов, которые Полтавин нашел в бассейне! – объяснил я ситуацию Димитрову.
– И что делать? – Вид у лейтенанта стал растерянным. – Мы ж не можем разорваться! Я и так почти всех задействовал в этой операции! Сколько, по-твоему, у нас в Пушкине личного состава?
– Думаю, это просто отвлекающий маневр, – сказал я. – Убийца хочет, чтобы мы отправили часть людей на Красноселку.
– Уверен?
– Нет. Ладно, пошли к ней кого-нибудь, пусть подежурит.
– Одного?
– Одного.
– Давай адрес.
Через пять минут Димитров снял одного опера с пункта наблюдения, который Языкова уже миновала, и отправил к Аниному дому.
Я сидел как на иголках. Мне хотелось бросить все и помчаться к ней, чтобы быть уверенным, что с девушкой ничего не случится, но я не мог. Убийца, конечно, рассчитывает, что мы станем разрываться, но мы не должны идти у него на поводу. Все указывает на Языкову, именно она – его цель!
Только бы я не ошибся!
Мне вспомнилась старшая сестра, убитая маньяком много лет назад. Я тогда был еще маленьким, но ее смерть произвела на меня сильнейшее впечатление. Думаю, она так ужаснула меня, что из-за этого я и пошел работать в полицию: не мог смириться с тем, что в мире случаются подобные вещи. Ну, или, по крайней мере, остаются безнаказанными.
