Я направился в танцевальный зал. Однако, открыв дверь, увидел не Аню, а молодого парня, коротко стриженного, в больших очках с пластмассовой оправой, делавших его похожим на черепаху. При моем появлении он обернулся и подслеповато прищурился.
– Вы к Анне Вячеславовне? – спросил он. – Она будет через пару минут.
– Она здесь?
– Да, в раздевалке. Можете подождать. – Парень указал на стул.
– Спасибо. А вы кто?
– Я?
– Да.
– Какое это имеет значение?
– Вы работаете в этой школе? Если да, то мне кажется, нам стоит познакомиться. Возможно, у меня к вам даже будет несколько вопросов.
– А-а, вы из полиции. – Парень понимающе кивнул. – Меня зовут Григорий Евгеньевич Силин, я учитель информатики.
«Один из списка!» – промелькнуло у меня в голове. Что ж, вполне удачно.
– Как вы устроились сюда на работу? – поинтересовался я словно для поддержания разговора. – Неужели хотели стать учителем?
– Не особенно. Думаю, через годик я перейду в какую-нибудь фирму сисадмином.
– Честно.
– А чего скрывать?
– Директор знает о ваших планах?
– Пока нет. Но я поставлю его в известность за две недели, как полагается. Свинью никому подкладывать не собираюсь.
– Простите за нескромный вопрос, Григорий Евгеньевич, вы один живете?
– С родителями. А что?
В этот момент появилась Аня. Она была в синих джинсах, кроссовках и красной майке. Через плечо висела сумка – она явно собиралась домой.
– Уже уходите? – спросил я, вставая.
– Да, а что? У вас какое-то дело?
– Хотелось бы обсудить… – Я показал глазами на информатика так, чтобы он не заметил.
– Ну, пойдемте, – поняла меня Аня. – Гриша, до послезавтра.
Мы вышли из зала втроем, девушка заперла дверь.
Силин потащился наверх, я и Аня направились в фойе. Ключ она оставила вахтеру. От меня не укрылось, что информатик проводил девушку плотоядным взглядом. Вернее, ее обтянутую джинсами попку.
– Ну, разгадали послание? – спросила Аня, едва мы выбрались на улицу.
– Нет, поэтому и пришел к вам.
– Только поэтому?
– В частности.
– Ладно, выкладывайте. Сядем здесь. – Аня указала на скамейку под тополями.
Воздух был влажным, наполненным озоном. Пахло листвой и сырой землей. По дорожке суетливо прохаживались голуби, воркуя и стараясь обогнать друг друга.
– Тело Храброва обнаружили в бассейне, – сказал я. – У него не было лица, как и у предыдущих жертв, на груди выжжен номер «два». А рядом в воде мы нашли скрипку, украденную из музыкального класса вашей школы. На ней перерезаны все струны, кроме одной. – Я развел руками. – Понимаю, что негусто, но это все.
– Скрипка с одной струной? – переспросила Аня.
– Именно.
– Ну, это кажется довольно простым посланием.
– Да ладно? И каким же?
– Игрой на одной струне скрипки прославился Николо Паганини. Это всем известно.
– Поверьте, не всем, – ответил я.
Аня усмехнулась.
– Я хотела сказать, здесь, в нашей школе. Странно, что никто вам еще не рассказал об этом.
– Я не очень распространялся о подробностях дела.
– Но мне вы доверяете?
– Похоже на то.
Девушка чуть улыбнулась, заглянув мне в глаза:
– Почему?
– Даже не знаю.
– Я не похожа на убийцу?
Вопрос был наивным, а девушка – чертовски милой.
– Почти никто не похож, – сказал я честно.
– Тогда в чем дело?
– Считайте это интуицией.
– Она вас что, никогда не подводила?
– Много раз.
Девушка рассмеялась:
– Но вы не отчаиваетесь?
– Как видите.
Аня помолчала, внимательно меня изучая. В какой-то момент мне показалось, что она хотела бы прочитать мои мысли.
– Ладно, давайте вернемся к скрипке.
– Может, перейдем на «ты»? – предложил я, повинуясь внезапному порыву. – И называйте меня Валерой.
Аня кивнула:
– Хорошо. Итак… Валера, у Паганини была целая коллекция скрипок. Среди них инструменты работы Страдивари и Гварнери. Свою любимую он завещал городу, чтобы никто больше не играл на ней. Ее прозвали «Вдовой Паганини». Такие дела.
– И что нам это дает? – спросил я. – Помимо очевидных Николай-Николаев-Николаева?
– Не знаю. – Аня пожала плечами. – А больше никаких подсказок нет?
– Увы. Либо отсутствуют, либо мы их не нашли.
– У нас в школе есть Николаева Татьяна Михайловна, учительница ОБЖ, но она пришла в школу недавно, всего год назад, и, по-моему, собирается увольняться.
– Почему?
– Не знаю. Наверное, нашла другую работу.
– Мне кажется, убийца приложил столько усилий и изобретательности не ради имени «Николай».
– Думаешь, он хотел, чтобы мы догадались, что речь идет о Паганини?
– Похоже на то.
Мы помолчали. Мимо прокатили два велосипедиста – парень и девушка. Шины мягко прошуршали по гравию.
– А ты заметил, что все подсказки, которые оставляет убийца, имеют отношение к музыке или чему-то в этом же роде? – спросила Аня. – Словом, к искусству.
Я кивнул:
– Да, это очевидно. Только толку с этого?
– Сужает круг подозреваемых.
Я невольно усмехнулся:
– До работающих в вашей школе!
– Ну да, тут любой знает такие вещи, – согласилась Аня. – Во всяком случае, могу сразу сказать, что Паганкиных у нас нет.
– Надо попробовать перевести фамилию Паганини, – сказал я. – Как мы сделали тогда с Тибальдом.
– Паганини? – В Анином голосе прозвучало откровенное сомнение. – Мне кажется, это слово не переводится.
– И все-таки попробуем.
– Опять к Вале пойдем?
– Нет, не хочу всех посвящать в ход расследования.
– Он же выйдет в коридор, как в тот раз.
– Ну и что? Может, у него сохраняются просмотренные страницы в журнале браузера.
– Вот ему заняться нечем – проверять, что мы делали на компе! – фыркнула Аня.
На самом деле мне хотелось придать нашему общению более неформальную и романтическую обстановку.
