— Перелопачиваю архив из Целендорфа.
— Отложи, есть срочное поручение. Ты видел девушку в отделе?
— Ага.
— Это Рената Лонге.
— Немка, что ли?
— Неважно. Твоя задача договориться с начальником медсанбата, чтобы он взял Лонге медсестрой. Это первое. Второе — обставь ее так, чтобы мимо наших ушей не пролетело ни одно слово, а мимо глаз не прошел ни один контакт. Ясно?
— Так точно, Александр Иванович, обеспечим.
— И еще, подсели Лонге к лучшему нашему агенту. Она должна быть душевным человеком. Найдешь?
— Да, Ромашка.
— Сколько ей лет?
— Почти ровесница Лонге.
— Не пойдет. Агент должен быть по возрасту как ее мать. В этом случае мы можем рассчитывать на откровенность Лонге.
— Трудно, но я постараюсь, Александр Иванович, — заверил Коратуев.
— Старайся, Миша. По результатам доложить! — потребовал Матвеев.
Оставшись один, он сел за составление шифровки на имя генерала Виткова. В ней изложил результаты беседы с Лонге, подробно остановился на ее оперативных возможностях и в заключение предложил осуществить вербовку в качестве агента Смерша с последующим внедрением в иностранную спецслужбу.
Витков на шифровку среагировал оперативно. Через два дня из управления Смерш 1-го Белорусского фронта в отдел к Матвееву прибыл майор Владимир Михаилов. Проанализировав все имеющиеся на Лонге материалы, он согласился с замыслом операции. Но, прежде чем выходить на ее вербовку, предложил провести дополнительную проверку. Разработанный им план не отличался особой оригинальностью, но позволял получить ясный ответ о надежности будущего агента. В его замысел, помимо Матвеева, был посвящен сотрудник аппарата управления Смерш фронта капитан Климов. По соображениям конспирации в отделе он не появился.
24 апреля план проверки Лонге был введен в действие. Она, ничего не подозревая, продолжала старательно осваивать специальность медсестры. После завершения утреннего обхода палат врачом отделения она вместе с другими медсестрами занялась процедурами.
Перед обедом в приемное отделение доставили партию раненых. Среди них был пленный немецкий капитан. После тяжелой контузии он с трудом держался на ногах и плохо говорил. Сопровождал его старший лейтенант Лазарев. При обыске он обнаружил у капитана выполненный от руки план-схему незнакомой местности с загадочными пометками. Немец оказался убежденным нацистом и отказался отвечать на вопросы. Лазарев распорядился выставить охрану у дверей палаты, поручил Лонге наблюдать за капитаном и поспешил с докладом в отдел.
Матвеев, выслушав его, предложил взять паузу и продумать новую тактику допроса. Сделать этого Лазарев не успел. Спустя час в отдел позвонил начальник медсанбата и сообщил, что медсестра Лонге просит о срочной встрече с сотрудником Смерша. О цели она категорически отказалась говорить. Матвеев распорядился, чтобы Лазарев немедленно выехал на место и, не привлекая внимания, доставил Лонге в отдел.
Не прошло и двадцати минут после его отъезда, как из коридора донеслись торопливые шаги. Дверь кабинета Матвеева распахнулась. На пороге возник взъерошенный Лазарев. За ним стояла Лонге. От волнения у нее подрагивали губы, а глаза, казалось, стали еще больше.
— Оставь нас одних, Володя! — распорядился Матвеев и потребовал: — Передай дежурному: ко мне в кабинет кофе, только не эрзац, и к нему что-нибудь вкусное!
Дверь за Лазаревым захлопнулась. Матвеев шагнул к Лонге и подал руку. Ее изящные пальчики коснулись его ладони и затрепетали. Волнение, нежным румянцем окрасившее щеки, и тревога, плескавшаяся в больших голубых глазах, придавали девушке еще большее очарование.
«Настоящая принцесса из сказки!» — признал в душе Матвеев и пригласил:
— Присаживайтесь, Рената!
Девушка не замечала стула, осталась стоять, извлекла из рукава блузки бумажный комочек и срывающимся голосом произнесла:
— Э-этот капитан. Он грозил убить меня, если я не передам записку! Он…
— Успокойтесь, Рената! Здесь вам ничто не угрожает. Вы садитесь, садитесь! — Матвеев пододвинул к ней стул.
Лонге присела. Он налил из графина воду в стакан и подал ей. Сделав несколько глотков, она взяла себя в руки и сообщила:
— Я думаю, это важно, Александр Иванович! Капитан знает какую-то большую тайну!
— Какой капитан? — уточнил Матвеев.
— Немец. Его сегодня привезли в медсанбат.
— Понятно. И что это за тайна? Почему вы так решили?
— Он обещал заплатить 500 марок, если я передам схему и записку одному человеку.
— Какую схему? Какую записку? Где они? — торопил Матвеев.
— Вот, смотрите! — Рената развернула бумажный комочек.
На клочке бумаги нетвердой рукой была нарисована схема, и имелось короткое пояснение.
— Интересно! Очень интересно! — отметил Матвеев и достал из ящика стола такую же схему.
Ту, которую обнаружил Лазарев при обыске капитана. Она в деталях совпадала с той, что предоставила Лонге. Матвеев, продолжая играть роль, сличил их, поднял голову, согрел девушку теплым благодарным взглядом и похвалил:
— Какая же вы молодец, Рената!
Лонге зарделась и спросила:
— Я все правильно сделала, Александр Иванович?
— Рената, вы просто умница!
— Я поняла, что эта записка очень важна вам, Александр Иванович! Что мне делать дальше? Что?! — торопила Лонге.
— Ничего!
— Как ничего?! А записка? А схема? Я же должна передать их?! Этот капитан… Он страшный человек!
— Я же сказал: вам нечего бояться, Рената. Мы вас защитим. Записку и схему передаст по назначению наш человек.
— Русский?! Но это же… — глаза Лонге округлились.
Матвеев улыбнулся и заверил:
— Будет такой русский, что не отличишь от немца.
— Понятно, понятно. А если капитан потребует еще что-то выполнить? Как мне быть?
— Не потребует. Сегодня же его переведут в армейский госпиталь. Так что вам нечего опасаться.
— Спасибо. Я могу идти? — спросила Рената и поднялась из-за стола.
— Погодите! Погодите! — остановил ее Матвеев и пояснил: — В интересах вашей безопасности придется на время задержаться. Если не возражаете, могу предложить кофе.
— Кофе, с вами?
— А вы против?
Рената присела, и в ее голосе зазвучали кокетливые нотки:
— И что, только кофе?
— Не только, будет и шоколад, — в тон ей ответил Матвеев и потянулся к трубке телефона.
Напоминать о своем распоряжении дежурному по отделу ему не понадобилось. Раздался стук в дверь, и на пороге кабинета появился помощник дежурного. В руках у него был поднос. На нем над чашками с настоящим кофе вился ароматный парок, а на тарелке румяными бочками аппетитно лоснились пончики. Матвеев пригласил Ренату к журнальному столику. В тот день они выпили не одну чашку кофе и съели не один пончик. В непринужденной беседе, в которой воспоминания Ренаты о прошлом переплетались с настоящим, незаметно летело время.
