Правда, приглядевшись к машине, он вынужден был перефразировать свой вопрос:
– Где эта коза? – ибо машина была определенно женская.
Единственный, кто был рядом, – верный бультерьер Василек ответил хозяину так, как отвечал всегда, – он облизнулся и громко сглотнул.
– Не знаешь, Василек? – прокомментировал хозяин его ответ. – Я тоже не знаю. Но когда узнаю…
Что он сделает, когда узнает, Василий не уточнил, но это было и без того понятно.
И тут Василий заметил удивительную вещь.
Коза, которая посмела поставить свою машину на его законное парковочное место, дошла в своей наглости до того, что оставила ключи в замке зажигания.
Это была уже крайняя степень самомнения, и за это хозяйку «Мазды» нужно было немедленно и строго наказать.
Вася Ящеров огляделся.
Он увидел неподалеку дворника Абдуллу и поманил его.
Дворник немедленно примчался и встал перед Ящером по стойке «смирно».
– Абдулла! – прохрипел Василий. – Кто здесь эту тачку поставил? Вот эту красную?
– Не знаю, Василь-амак! – ответил дворник, преданно глядя Ящерову в глаза.
– А кто знает?
– Не знаю!
– А ты куда глядел?
– Я двор подметал, Василь-амак!
– Ладно, с тобой ясно. От тебя толку не добьешься. Скажи теперь, когда мусоровоз приедет?
– Дак вон он – уже едет! – сообщил испуганный дворник.
– Хорошо! Скажи тем мужикам, на мусоровозе, чтобы ко мне подъехали и кузов свой открыли. Я туда эту тачку затолкаю! Скажи им, что это я велел, – они послушают!
– Слушаю, Василь-амак! – дворник помчался выполнять приказ Ящера.
Сам Василий открыл дверцу красной «Мазды», сел за руль. Бультерьер Василек привычно вспрыгнул на пассажирское сиденье рядом с хозяином.
Мусоровоз развернулся и встал перед красной машиной. Задний борт его опустился.
Василий Ящеров повернул ключ в зажигании, чтобы подогнать бессовестную «Мазду» к самому мусоровозу. Затем он хотел немного подтолкнуть ее своим «Лендровером»…
Но сделать этого он не успел.
Через секунду после того, как он включил зажигание, в красной машине сработало взрывное устройство.
Вспыхнуло оранжевое пламя, красная машина взлетела на воздух и разлетелась на тысячу кусков. Вместе с ней по всему микрорайону разлетелось содержимое мусоровоза и Василий Ящеров вместе со своим верным бультерьером, который и в смерти последовал за своим великолепным хозяином.
И только потом, через секунду или даже две, на город обрушился оглушительный грохот, от которого всем вокруг заложило уши, а в ближних домах полопались стекла.
– Эй, эй! – послышался вдалеке смутно знакомый голос. – Ты вообще как? В себя приди! Только не отключайся! Не хватало мне еще с тобой возиться!
И чья-то рука легонько стукнула Ирину по щеке. Она тут же крутанулась на месте и ткнула кулаком в ту сторону, откуда появилась рука. Точнее, только попыталась это сделать, потому что кулак ее попал в пустоту.
– Ну, хватит, хватит… – снова послышался голос, и Ирина осознала, что находится в чужой машине, а рядом, на месте водителя сидит тот самый парень, который вчера вывел ее из клуба, где убили Гошку, а сегодня вытащил ее из машины, которая… которую… о господи, ее «Мазда»! Ее любимая машина, которая превратилась сейчас в груду обгорелых обломков!
И в ту же секунду до Ирины дошло, что если бы не этот странный и подозрительный парень, то она осталась бы в машине, повернула бы ключ зажигания, и сейчас там догорал бы ее труп…
– Эй, ты чего? – парню изменило его спокойствие, когда он увидел, как Ирину затрясло крупной дрожью.
– Выпей водички, успокойся, ты жива осталась, а это самое главное… – он протягивал ей початую бутылку воды.
– Отвали! – из последних сил прохрипела Ирина, пытаясь отвести его руку.
Вода вылилась ей на юбку, она потянулась за сумкой, где лежали салфетки. Разумеется, сумка выскочила у нее из рук, и все мелочи рассыпались по полу машины.
– Сама поднимай, – парень в это время тронул машину с места, – уезжать отсюда надо, сейчас менты приедут на взрыв. Это же надо, мусор-то как разметало… – почти восхищенно добавил он.
Было видно, как двое мусорщиков ошалело смотрели на то, что осталось от кузова мусоровоза, потом один из них выразительно покачал головой и пошевелил губами, выдав, судя по всему, забористую матерную тираду.
Ирина нагнулась и, не глядя, сгребла в сумку мелочи.
Так, телефон не забыть, а это что?
В руку попала небольшая, но толстая и тяжелая книжка, откуда она взялась?
Ирина попыталась рассмотреть книжку внимательней. Казалось бы, сядь да смотри, светлее будет. Но нет, отчего-то не захотела она показывать книжку этому подозрительному парню. Черт его знает, что за человек, ясно только, что себе на уме.
Книжка была небольшого формата, но тяжелая, следовательно, бумага плотная и обложка кожаная, хоть и потертая сильно. Буквы на желтой бумаге выцарапаны кривоватые, цвета рыжего, как будто кровь засохшая, выцветшая.
Книжка открылась посередине, Ирина выхватила взглядом слова:
«На дворе трава, на траве роса, то роса не простая, кровавая, а кровь от пяти калик, от семи повешенных…»
– Эй, ты чего там застряла? – окликнул Ирину парень. – Пристегнись! Пристегнись, говорю!
Ирина спрятала книгу в сумку и только тогда села. Молча причесалась и подкрасила губы, действуя нарочно медленно, чтобы было время подумать.
Вот чего надо от нее этому парню? Второй раз они встречаются при самых подозрительных обстоятельствах, и он вроде бы ей помогает, но так ли это на самом деле?
Вчера в клубе Гошку убили, сегодня ее машину взорвали. Да уж не он ли руку к этому приложил? Да, но тогда для чего он ее из машины вытащил…
Иринина рука коснулась книжки, и тут она вспомнила, что она сама прихватила ее у Профессора в подвале с макулатурой. Взяла в качестве оружия. Для самообороны. Да, не очень помогла книжечка, против лома, как говорится, приема нету.
– Куда мы едем? – спохватилась Ирина.
Голос дрожал, слова с трудом выходили из перехваченного спазмом горла.
– Как – куда? – удивился парень. – Домой тебя везу! Главное, отсюда подальше! А ты недовольна?
– Ты вообще кто такой? – спросила Ирина, сунув руку в сумку и сжав книжку, отчего-то это придавало ей уверенности.
– Ну, Антон я, – помедлив немного, сказал парень, – Ягодкин Антон. Тебя это устраивает?
– Антоша, значит. И чего, тебе, Антоша, от меня надо? – Теперь голос Ирины звучал гораздо спокойнее, она сама не понимала, как ей удалось взять себя в руки.
