Ну, точно погреб колдуна, хоть в учебники тащи. Покрытые пеплом ящики, остатки механизмов, обломки допотопных устройств непонятного назначения.
– Похоже, он сюда не вернулся после нападения, – сказал я.
– Это что значит? Что ничего ценного тут нет?
– Рассчитываю, что есть. – Я переступил через перевернутый медный чан. – Давай хоть сделаем быстрый осмотр. Вдруг он заметки про свои яды пишет на бумаге и прикрепляет на стену.
– Ничего мы не найдем здесь без бригады аналитиков, – сказала Веда. – Можно обратиться в местный Дозор, только там никогда не найти особых умников. Они же меня знают. Если увидят, что я со своим уровнем ничего не поняла, то и сами не разберутся.
– Из Москвы вызывать долго, – сказал я. – Хотя надо бы, да. Может, к утру приедут.
Веда оглядывала закопченные стены.
– Почему здесь вообще никого не было? – спросила она. – Два оборотня разрушили дом Иного, а никто и не в курсе.
Я задумался над ее словами. И впрямь странно. На месте Ночного Дозора я после такого немедленно приостановил бы выдачу любых лицензий.
– Разве что Млечник сам никуда не обращался, – высказал я предположение. – Может, он работал настолько скрытно, что о нем никто не знал, кроме низших, которые выполняли для него поручения.
– Тайный колдун в Санкт-Петербурге, – произнесла Веда. – Нормальный вариант, чтобы сделать «камчатку».
Я пнул ногой накрытый полотном затемненный ящик размером со шкаф для пива. Внутри что-то задребезжало. Поддавшись любопытству, я стащил покрывало и уставился на застекленный музыкальный автомат с сидящим внутри клоуном.
– Ого! – Веда подошла ближе, притянула один из световых огоньков. – Какая красота. В таком месте даже не ожидала.
– Да, симпатично, – согласился я. – И старый, начала двадцатого века. Только ящик новый.
– Давай запустим?
– Зачем?
– Нам все равно группу вызывать, – ответила Веда, ища кнопку или рычажок. – Сами мы здесь только все затопчем.
– Здесь щель для монет, – указал я.
И впрямь, снаружи спрятался заржавевший монетоприемник. Веда пропихнула в него палец, вытащила монетку, по которой было невозможно понять происхождение. Сунула в отверстие, и автомат осветился. Внутренние гирлянды подсветили кривую надпись «Паскаль», нацарапанную на стекле.
Голова клоуна повернулась к нам. Зрачки в пластиковых глазницах зашевелились по разным траекториям, отслеживая возникшие перед ними две цели.
– Привет! – сказал клоун скрипучим голосом, словно внутри него крутились миниатюрные грампластинки. – Я Лактар! Добро пожаловать в дом Млечника, мастер!
– Ты нас понимаешь? – спросил я, чувствуя неприязнь к этой кукле. – Почему я твой мастер?
Оба глаза уставились на меня, отчего жизни в них не прибавилось.
– Оборотень разгромил хозяина, Темный убил оборотня, – сказала кукла. – Темный превзошел хозяина. Темный – мастер.
– А я не мастер? – спросила Веда. – Меня ты не будешь слушать?
– Светлая, Лактар не будет тебя слушать, – ответила кукла.
– Надо же, какой вредный Лактар, – покачала головой Веда. – И даже помочь не хочешь?
– Светлая, тебе нельзя помочь.
– В смысле? Почему нельзя?
Кукла процарапала изнутри стекло ящика и сказала:
– Через два часа ты будешь мертва.
Глава 3
Я медленно коснулся стекла, желая вытащить клоуна и свернуть ему шею.
– Что ты сказал? – выдавила Веда. – Ты это мне?
– Здесь только одна Светлая, – сказал Лактар, расплываясь в вечной нарисованной ухмылке.
– Лактар, дорогуша, – подал я голос. – К тебе обращается твой мастер.
Клоун повернулся всей конструкцией в мою сторону так, что внутренности ящика затарахтели, и сказал:
– Лактар слушает.
– Скажи мастеру, почему Светлая должна умереть через два часа.
Кукла задвигалась на обитом тряпками постаменте. На миг я решил, что она сломалась.
– Светлая есть донор Силы в «Паскале», – проскрипел Лактар. – Когда Сила закончится, донор умрет.
Ведающая взглянула на меня с недоверием, переходящим в страх.
– Почему Светлая тратит Силу? – продолжал я спрашивать, еле сдерживаясь. – Из нее вычерпывают магию?
– Не магию, – пояснила кукла. – Силу.
– Кто?! Кто вычерпывает Силу?
– Хозяин.
– Млечник?
– Да. – Кукла задвигалась чуть свободнее, будто внутри наконец заработали застрявшие шестеренки.
– Лактар, – сказал я, – мастер хочет, чтобы ты отвечал более детально.
– Лактар всего лишь кукла для напоминаний. – Ухмылка клоуна никак не соответствовала его оправданиям. Зато глаза выдавали безумие сокрытой в кукле энергии. Передо мной находился не искусственный интеллект, не призрак и не фантом. Владелец адского подвала десятками лет работал рядом с этим автоматом, общался с ним, пока под действием кошмарных ритуалов Лактар не превратился в сгусток эмоциональных и фактологических выплесков. Я говорил с искаженной копией Млечника. И неизвестно, кто из них был более вменяемым.
– Тогда напомни мастеру, что именно сейчас делает хозяин, – потребовал я.
– Хозяин завершает ритуал. Через два часа он будет закончен.
– Что за ритуал?!
Клоун наклонился, стукнул раскрашенным колпаком о стекло, добавляя жирности слову «Паскаль».
– Дело всей жизни, – сказал он. – Обряд переноса чужой Силы от одного мага другому.
Я коснулся надписи на стекле. В медленном переливе огней гирлянды я только сейчас заметил, что слово «Паскаль» было нацарапано изнутри. Лактар должен был долбиться в стекло годами, чтобы доделать работу.
– Закон Паскаля, – выговорил я. – О передаче газов и жидкостей…
– О чем ты? – спросила Веда в страхе.
– Сила – это точно такой же поток, – бормотал я. – Мы умеем передавать Силу друг другу. Делиться ею. Можно взять свою Силу и подарить Иному. Можно раздать сразу нескольким. И каждый получит понемногу. Но только добровольно. Забрать Силу нельзя.
– Почему нельзя? Мы же черпаем ее отовсюду, и от людей тоже.
– Но не от Иных. У Силы много источников – стихии, природа, река. Даже любовь и ненависть. Но и все они лишь накопители. Истинные источники – люди и другие организмы. А кто быстрее всего аккумулирует в себе Силу? Иные. И еще не было в мире возможности насильно забрать Силу у одного Иного и передать другому. Да так, что никто из них не знает, что происходит.
