– Да. Показать?
– Перешли мне на телефон, пожалуйста. И пойдем отсюда, здесь мы больше ничего не увидим.
Парой минут спустя я уже стоял у бампера «Форда», в одиночестве просматривая снимки. Моя команда получила разрешение покинуть аэропорт. Если они напишут бо́льшую часть отчета за меня – поставлю всем по бутылке виски.
Кадры, присланные Джеппом, не проясняли ничего – если не знать, что искать. Я не знал, лишь предполагал. До этого момента идея, что взрыв устроил именно оборотень, заказавший кражу «камчатки», оставалась гипотезой, не подтвержденной ничем, кроме равного числа погибших. Получить четкие обоснования я мог лишь проверкой незначительного факта, которого вовсе могло и не существовать. И в этом мне помогали ускользающие зацепки.
Каратель на встрече с Клумси уже имел поврежденную руку. Если предположить, что ее задело взрывом, который он вдобавок устраивал в форме человека, то он должен был оставить части одежды. А вместе с ней и кое-что другое. Что-то такое, что не могло не быть у того, кто может похвастаться вхождением в стаю.
Остановившись на одной из фотографий, я чуть не подпрыгнул. Есть!
В центре фото на потемневшем асфальте лежала обожженная байкерская рукавица с металлической пластиной в центре. Пластина погнулась, один край отломан, но я без труда разглядел логотип.
Волчья лапа тянет человеческую руку. Уже не вышивка белыми и желтыми нитками, а гравировка. Но суть та же.
Клан Якута.
Сжимая телефон в руке, я улыбнулся краем рта, чувствуя, как усталость улетучивается, не спрашивая разрешения на взлет. До чего же все-таки тесен этот мир.
– Сергей! Сергей Воробьев!
Не понимая, кто может отвлекать меня в момент триумфа, я поискал взглядом нарушителя спокойствия. Удерживая открытой дверцу синей «Октавии», на меня озабоченно смотрел Вадим.
Я кивнул ему с выражением максимального благодушия, которое мог в себе вызвать.
– Я долго вас искал, – сказал Вадим. – Рад, что вы еще не уехали. Слушайте, вы бы не могли сесть в машину? С вами хотят поговорить.
– Нет, не мог бы, – развел я руками. – И садиться в транспорт, защищенный магией Ночного Дозора, не имею ни малейшего желания. Однако за приглашение – спасибо.
Дверь с противоположного конца от Вадима резко открылась. «Октавия» приподнялась на пружинах, когда из салона выкарабкался полный человек с лицом советского авиаконструктора. Он безучастно смотрел на меня, как на непослушного первоклассника, вынудившего директора подняться из инвалидного кресла.
Мне внезапно перехотелось шутить. Передо мной стоял Дмитрий Борисов, запоровший экзамен Ведающей при ее переходе в Дозор Санкт-Петербурга и тем самым, быть может, спасший ей жизнь.
– Может, вы передумаете? – произнес он отрывистым голосом, навевающим образ уставшего напильника.
– А что случилось? – спросил я.
Вадим быстро взглянул на своего начальника и сказал:
– У нас небольшая проблема. Ведающая пропала.
– Что значит пропала?
– Значит, что она может быть в опасности, – вымолвил Борисов. – Сегодня ночью отправилась на задание и не вышла на связь.
– Что за задание? – спросил я с оторопью. – Когда успела?
Вздох Борисова был таким тяжелым, что я без колебаний оторвался от бампера «Форда», готовый выполнить все, что от меня потребуется.
– Мы расскажем вам все, что нужно, – проговорил Борисов. – Слышали когда-нибудь про стаю оборотней Якута?
Глава 9
Вадим тронул «Октавию» с места. Одинокий «Форд» остался сзади, печально глазея фарами мне вслед.
Борисов занимал много места на заднем сиденье. Поскольку я сидел рядом с ним, то тоже не мог похвастаться особыми удобствами. Зато нас разделял чемодан, запертый на два замка.
– Давайте сразу кое-что проясним, – сказал Борисов. – Все сидящие в этой машине проинформированы насчет магического энергетика под названием «камчатка».
– Вот оно что, – заметил я. – Разве вам знать такое положено?
– Я первый, кто должен был знать. Вам сказали, что Джонсон и два других Инквизитора прилетели, чтобы забрать эликсир из вашего штаба?
– Да.
– Вас ввели в заблуждение, – сообщил Борисов. – Инквизиторы прилетели за «камчаткой», верно. Но забрать ее они должны были у Ночного Дозора. «Камчатка» все время находилась у Светлых.
Я прикинул, какие именно прошлые выводы должен теперь скорректировать. Ничего конкретного не приходило в голову.
– Если это ваши личные секреты, то почему оказался задействован Дневной Дозор? – спросил я. – Из-за того, что на помощь Джонсону отправились мы?
– Не только. Саймон в какой-то степени – персона своеобразная, предпочитает вести дела в собственной манере. Все корпоративные секреты между ним и любым из двух Дозоров также должны быть известны другому Дозору, незадействованному. Поэтому Дневной Дозор знает, когда Ночной передает Инквизиции любую ценную вещь. В свою очередь мы знаем про то, сколько вам морочили голову делом фон Шелленберга.
– Неравномерная сделка выходит, особенно для вас, – заметил я. – Спятивший Инквизитор, развоплощенный несколько лет назад, против актуальной операции особой важности, грозящей далекими последствиями. Вам самим не жалко так размениваться?
– Все зависит от отношения к обмену, – сказал Борисов, отпирая замки лежавшего между нами чемодана. – Вот лично вас, как я уверен, командировка в Севастополь касалась больше, чем какой-то там флакон. Я ведь прав?
Он открыл крышку чемодана, позволяя мне увидеть содержимое, от которого у меня перехватило дыхание.
Не по размеру большой кошачий ошейник. Беспроводные наушники. Раздавленная консервная банка без содержимого. Умные часы, давно вышедшие из моды. И другое.
Амулеты севастопольского Дозора.
– Знакомые вещи? – спросил Борисов.
– Знакомые, – ответил я. – Где достали?
– Джонсон привез вчера. Так, при случае. Расследование закончено, улики возвращены туда, где они были созданы. В Ночной Дозор Москвы.
– Да, – подтвердил я. – Это же было проще, чем вызывать Надю Городецкую на допрос. Верно?
– Верно, – согласился Борисов без эмоций. – Кстати, этот предмет они тоже приписали к делу.
Он отстегнул молнию кармана на крышке чемодана, чтобы я мог увидеть хищно выглядящий кастет, используемый элитными боевыми магами Инквизиции. Рукоятка из махагона, две симметричные ударные накладки, совпадающие отверстиями для пальцев, с лезвиями, обращенными в разные стороны. Одно из титана, второе из никеля.
