Хороший вампир – мертвый вампир, это было моей жизненной позицией.
Но озвучивать ее при тысячелетнем упыре я не собиралась.
– Давай так, – глядя на капли, конденсирующиеся на поверхности запотевшего бокала, произнесла я, – есть два варианта. Вариант первый – ты возвращаешь меня князю. В принципе, Даркан умен, и, я не знаю какие у вас отношения, но что-то подсказывает мне, что у любого доверия есть определенный лимит, а ты свой… скажем так – истратил. Как ты думаешь, сколько слов мне потребуется, чтобы донести это до Даркана?
И я перевела взгляд со стакана на Навьена.
Взгляд тысячника мне ожидаемо не понравился – тяжелый, внимательный, пристальный, изучающий и… полный глухой ненависти.
– Или, – продолжила я, вновь глядя на стакан, – мы отправляемся в ТЦ «Сияние», я помогаю тебе расследовать дело с подставой князя, а ты – тупо не мешаешь мне. Идет?
И взгляд Навьена стал откровенно нехорошим. Несколько секунд, я заставляла себя смотреть исключительно на стакан… наслаждаться игрой света на запотевшем стекле, и не видеть того, как на лице тысячника печатью ненависти проявляется основательный жизненный опыт. Навьену тысяча лет. Тысяча. Я могла развести любую полицейскую шестерку или арестованного, но разводить тысячелетнего вампира – мне было явно не по силам. Он видел все. Видел, понимал, осознавал. Знал, что я подставлю, так же легко и естественно, как подставила ночью, взломав вампирскую базу с файлами про сопротивление. Знал, что мне достаточно слова, чтобы уничтожить его. Знал. Он все прекрасно знал. Он меня видел на сквозь, но…
– Я люблю тебя.
Я вздрогнула от его слов, и едва не обронила бокал – Навьен перехватил его в полуметре от пола. Перехватил. Поставил на стол. И посмотрел на меня.
Твою мать, я не могла на него смотреть!
Не могла. В окно, на муху, запутавшуюся в паутине ловко раскинувшего сети у форточки паука, на пылинки, проявившиеся в свете прямых солнечных лучей, на стакан, который вампир поставил на стол, но… не на него.
Я чувствовала себя тварью. Знала, что тварь он, он и все ему подобные, знала это просто преотлично, но тварью чувствовала себя я. Подлой, расчетливой тварью.
Наверное, стоило расставить все точки над и уже тогда. Наверное, следовало остановить. Наверное, предупредить, что ли… я не знаю. На душе было паскудное чувство, на губах горчило выпитое пиво… в доме князя Даркана трудились свежеобращенные люди.
Мне достаточно было вспомнить о них, чтобы ощущение «паскудная же я тварь» переросло в «паскудная, но справедливая».
И я заставила себя посмотреть на Навьена.
Зря.
Из его глаз на меня смотрела пропасть. Огромная бездонная пропасть. Тьма прожитых веков. Глухая ярость и… смирение. Я не могла это понять. Навьен же все видел. Он точно знал, что мое предложение – тупая разводка. Он…
– Просто живи, – произнес он, все так же глядя мне в глаза. – Дай шанс Даркану и живи, Каиль.
С губ сорвалось тихое:
– А ты?
Он мог растоптать меня уже после этого вопроса. Мог убить, мог просто «не спасти», мог… Он мог многое. Но достаточно было уже того, как Навьен на меня смотрел – и от этого всепонимающего взгляда мне становилось неловко и стыдно.
Просто… подставлять под удар свою жизнь это одно, но я точно знала, что и Навьен теперь тоже не выживет. Такие как он не разбрасываются словами. Такие как он, не разбрасываются признаниями. Такой как он… он просто подарил мне шанс спасти кого-нибудь еще, ценой его жизни. И от этого становилось отчаянно мерзко, паскудно и горько.
Мне горько. Словно я предавала не кровососа, а кого-то… очень близкого, кого-то чье доверие я не заслуживаю вовсе, кого-то… кто имел силы честно сообщить о своих чувствах, даже осознавая, что он для меня даже не зверь – хуже.
– Ладно, погнали, – я поднялась, словно сбрасывая с себя ошметки моей совести,– дел по горло!
Как часто за показной дерзостью и хамством, мы скрываем растерянность? Слишком часто, чтобы об этом задумываться.
Думать сейчас я не хотела.
Мы покинули кофейню Тони, и я отметила, что Навьен расплатился налом, а не кредиткой. Кажется, мое предположение о том, что кто-то в доме Даркан сливал инфу налево, оказалось верным, и Навьен теперь не хотел светить картой в принципе. Интересно, князь знает о покушении? В курсе, что я выжила?
В этот момент Навьен придержал меня в дверях и вышел на улицу первым, а я поняла – Даркан, знает, что я с его тысячником. И, вероятно, ему этого достаточно, чтобы быть абсолютно уверенным в моей безопасности.
– Кто знал, что мы уехали? – спросила, спускаясь вслед за вампиром по ступенькам.
Навьен не ответил, но… догадаться было не сложно. Это был не просто тот вампир, который видел, с кем я уехала, таким мог оказаться любой в доме, это был тот вампир, который имел доступ к счетам князя и, вероятно, самого Навьена.
А кто у нас имеет доступ к счетам и в курсе моей фальшивой «неуникальности»?
– Ммм, личный секретарь? – небрежно поинтересовалась я.
Навьен промолчал, но мне достаточно было мимолетного взгляда, чтобы понять – я была права.
– Вероятно, – засунув руки в карманы, потому как не по погоде все же я оделась, – он же знал, что княжеская тиара то еще пыточное орудие, а потому, был в курсе, куда отправятся Малисент и ее отец.
– Возможно,– нехотя обронил вампир.
Затем остановился, снял с себя пиджак, набросив мне на плечи, сделал вид, словно это в порядке вещей, и продолжил, идя на полшага впереди меня:
– Но Асдас предан Даркану так же, как и я, и…
– Что-то я не заметила в тебе особенной преданности князю, – сделала я скептическое замечание.
Навьен остановился.
Я обошла его, развернулась к вампиру, запрокинула голову, просто здоровый, упырь, шея уже ноет из-за него, но вызывающе вздернув подбородок, добавила:
– Это я к тому, что преданность, она, знаешь такое дело, непостоянное.
Навьен окинул меня таким взглядом, что стало как-то не по себе, но, не надолго. Подъехала машина. Черный внедорожник с затонированными стеклами. Из него молча вышел вампир, молча передал ключи, Навьен так же молча прошел и открыл для меня заднюю дверь.
Кажется, меня понизили. Или возвысили, но и в том и другом случае тысячник походу просто вычеркнул меня из списков тех, кто был ему равен.
Что ж, я могла его понять.
Молча подошла, сняв пиджак, вернула его владельцу, забралась на заднее сиденье. Дверь захлопнули.
За руль сел сам Навьен, и мы сорвались с места, оставляя неведомого вампира на дороге.
***
Ехали в тишине. Навьен молчал, я тоже – не видела смысла разговаривать о чем-либо.
