Робкий стук в дверь и еще более робкое:
– Княгиня, я могу вам помочь?
– А должна? – безразлично глядя на черные кружева, спросила я.
– Ддда, моя горничная всегда мне… я… Почему вы меня увольняете?
– Потому что горничная из тебя паршивая, Малисент, – вслух сказала я.
«Потому что не хочу, чтобы ты прошла через весь тот ад, что когда-то выпал мне» – подумала про себя.
И когда вышла, решительно облачилась в багровый шелк платья, которое показалось мне чересчур легким, но сейчас было не до него, надела без лишних слов и вопросов. Всунула ноги в черные туфли на высоком каблуке, потом ушла к зеркалу, оставив свои волосы на растерзание еще двум появившимся вампиршам в костюмах горничных.
Их стараниями через минут пятнадцать – я себя в зеркале не узнала. Но едва ли думала сейчас об этом, ровно до тех пор, пока третья появившаяся горничная не притащила золоченый ларец.
– Так, вот давайте без этого! – возмутилась я, едва крышку откинули и там обнаружилось еще оно пыточное приспособление для моей и так многострадальной головы.
Но вампирши, демонстративно игнорирующие Малисент и откровенно неуважительно относящиеся ко мне, лишь скривились.
И та, что расположила ларец на туалетный столик, доставая пыточное орудие, уведомила:
– Торжественный обед в честь молодоженов требует соответствующего одеяния. Что касается тиары, она была изготовлена под цвет ваших глаз, княгиня, и в соответствиями с возможностями вашей шеи.
И пыточное приспособление водрузили на мои волосы.
Пару секунд я вглядывалась в зеркало, чувствуя какой-то подвох, потому как штуковина действительно если и ощущалась, то на порядок легче прежней и в целом меньше. Венок из синих сапфиров, кажется. Ну насколько я знаю, или думаю – то сапфиров. Топазы вроде светлее… наверное.
Пока я размышляла о природе камней, в мои уши вдели серьги с сапфирами. Затем последовало колье, кольца, браслеты, и украшенный сапфирами пояс. И мои не особо синие глаза, под таким обилием доводов тоже стали почти синими. Волшебная сила драгоценностей?
Дверь распахнулась.
Вошли еще две вампирши, обе в черном, обе в золоте и бриллиантах, возраст определялся с трудом, но судя по лицам, которые застыли словно маски, вампирши пребывали в возрасте.
– Вдовствующие княгини Даркан, – сообщила мне одна из горничных.
Вампирши, прожигая меня взглядами, после представления все же взяли и сделали реверансы. Обе. Затем выпрямились и та, что показалась мне старшей, как-то очень угрожающе произнесла:
– Мы проводим.
Как-либо отреагировать я не успела – из коридора донесся голос Навьена:
– Запрещено.
Эти двое переглянулись между собой, и втора, на которой тиара была поменьше, возмутилась:
– Мой сын позволяет себе слишком многое!
Вошел Навьен. Молча посмотрел на этих в черном, те молча развернулись и вышли.
Тысячник проследил за их бегством, затем посмотрел на меня и пояснил лично мне обстановку:
– Не хочется, чтобы вы случайно раз двадцать упали на нож, или еще более случайно свернули себе шею. И да, княгиня, сегодня все в черном в знак траура по вашему отцу.
– Оу… – только и сказала я.
Просто лично я то была в красном.
– Идемте, – приказал Навьен.
– Только если вы не будете поправлять на мне ниточ… – начала было.
– Не буду.
Вампир произнес это так, что я встала, и уверенно заковыляла к двери, балансируя на каблуках, как припадочный акробат в момент припадка. И в какой-то момент я действительно начала падать – Навьен придержал. После предложил руку, и я продолжила путь, клещом вцепившись в его локоть.
Так мы и вышли в темноту, которая, стоило мне в ней оказаться, вспыхнула синеватым светом, открывая взору широкую галерею с черными обоями, черным ковром и алыми абстракциями на стенах.
– Интересный дизайн, – заметила я.
– Интересные у вас отношения с князем, – в свою очередь заметил Навьен.
Я споткнулась, вампир учтиво придержал, и едва мы продолжили путь, как-то напряженно пояснил:
– Не рассчитывайте на то, что вы ему безразличны.
Если я ожидала, что Навьен скажет что-то еще, то напрасно – тысячник молчал, я продолжала ковылять, вопросительно на него взирая.
– Детали, – вдруг решил вновь снизойти до общения тысячник, – дьявол кроется в деталях… То, что между вам что-то не так стало ясно еще в полицейском участке.
На этом я не выдержала и спросила:
– Что конкретно не так?
– Не знаю, – произнес мрачный Навьен. – У вас есть опыт успешных личных отношений?
Задумалась, и неуверенно ответила:
– Нет.
– Вот и у меня не срослось, – неожиданно поделился вампир, после чего добавил, – леди Малисент он не хочет. И никогда не хотел.
– Он же ее выбрал, – вспомнила я рассказ Мали.
– Выбирал я, – неожиданно признался Навьен. – У Малисент высокие показатели интеллекта, гибкая нервная система, хорошая родословная. Выбирал я. Князь безразлично согласился с моим выбором.
– Мне его пожалеть? – язвительно поинтересовалась у вампира.
Тот посмотрел на меня, пожал плечами и произнес:
– Возможно.
И пока я думала, как бы помягче объяснить, что это был сарказм, тысячник добавил:
– Но можешь продолжать быть стервой. Правда, я не уверен, что в этом случае, княгиня, ваша мать доживет свой век, не последовав примеру вашего «отца» и не проявив излишнее усердие в искусстве самоубиения.
И вот это уже была угроза.
Я попыталась вырвать свою руку и в целом ответить, но вампир удержал, и глядя мне в глаза, очень тихо произнес:
– Я всегда найду рычаг воздействия, княгиня. Мать, родственники, сослуживцы… кактус. Мне плевать, по чьим головам я пройдусь. Единственный, кто имеет для меня ценность – князь. Все ясно?!
Тяжело дыша, я несколько секунд с ненавистью смотрела на Навьена, а после напомнила:
– Твой «любимый и ценный» князь, менее часа назад заставил тебя сожрать твой же мобильный.
Пожав могучими плечами, тысячник спокойно ответил:
– Наша с вами вражда скорее носит характер детского противостояния. Я повел себя как ребенок. Князь наказал меня как ребенка. А вас нет… Делайте выводы, княгиня.
– Интересно, какие из этого можно сделать выводы?! – возмутилась я.
Мне не ответили. То ли Навьен сам не знал, то ли…
– Удар князю – удар матери. Не злите меня, княгиня.
