– Вы уверены, герр Фихтнер? – как-то зябко стало в позвоночнике.
– Да, очень вас прошу. Я оказал вам услугу, а вы окажите мне. Я не буду долго драматизировать.
Павел покосился на Безуглова, кивнул. Тот поколебался, извлек «ТТ», загнал патрон и патронник и вынул обойму. Цветков достал на всякий случай свой пистолет. Кто его знает, этого истинного арийца…
Фихтнер сдержанно кивнул, осторожно взял пистолет, приставил к подбородку, зачем-то закрыл глаза и выстрелил.
Глава 13
«Газик» стоял в безлюдном переулке в квартале от штабных строений. Ночь была в разгаре. Несколько минут назад по тротуару прошел патруль, не заметил автомобиль за мусорной свалкой.
Павел посмотрел на светящиеся стрелки. Два тридцать ночи. Обратная дорога короче не показалась, пока добрались до машины, укрытой за оврагом, обессилели окончательно. Пока тряслись по ухабам, чтобы не уснуть, грызли сухари.
В штаб и в офицерское общежитие Кольцов решил не соваться, отправил подчиненных на разведку. Они отсутствовали уже пятнадцать минут…
Тень шевельнулась между деревьями, и через несколько секунд в машину забрался запыхавшийся Караган.
– Все плохо, товарищ майор, – сообщил он. – Дежурный говорит, что есть ордер на ваш арест. Вас обвиняют в пособничестве предателю Родины Серову. Уму непостижимо, они там что, белены объелись? Считается, что вы в бегах, вы объявлены в розыск. Хотя мы русским языком сообщили дежурному, что опергруппа в полном составе убывает на оперативное задание. Дело инициировано государственной безопасностью, руководство СМЕРШа поставлено в известность. Полковник Шаманский весь прошлый день извергал молнии, потом впал в прострацию. Можно представить, целый отдел бесследно пропал. Какой-то перевернутый мир, товарищ майор… Ордер выдан только на ваше имя, остальные члены группы пока вне подозрений. Но скоро и нас начнут подозревать в соучастии. Цветков и Безуглов остались в отделе, а я пулей сюда… Есть мысли, командир? За нас не переживай.
Желчь скопилась в горле. Этот мир действительно казался перевернутым…
– В отделе милиции осведомлены о том, что происходит в армейских структурах?
– Я не знаю, командир, – озадачился Караган, – думаю, нет. О подобных решениях не трубят на всех углах.
– Вези в отделение. А я тут свернусь у тебя за спиной… Срочно нужен телефон.
Дежурный в отделении милиции на предъявленные документы среагировал правильно. Этот парень ни о чем не знал. Поморгал воспаленными глазами, кивнул на телефон и вышел из дежурки. Надежда, что удастся связаться с Шаманским, была слабенькой, и все же это случилось! Полковник бодрствовал, очевидно, черные мысли не покидали его даже ночью.
– Кольцов! – взвился он. – Какого дьявола?! Где тебя носит?! Ты в курсе, что происходит?!
Судя по накалу страстей, никого из посторонних рядом с полковником не было. Павел облегченно перевел дыхание.
– Я знаю обо всем, Георгий Иванович. Это большая ошибка – о чем вы, разумеется, догадываетесь, но не можете этому противостоять. Внимательно выслушайте меня, а потом принимайте меры – сообщайте в штаб армии, фронта, куда угодно – хоть в Ставку Верховного главнокомандования. Непринятие мер как раз и будет настоящей изменой Родине…
Он излагал лаконично, самую суть, прикрывая трубку ладонью и косясь на дверь дежурки. Полковник молчал – до самого конца рассказа он не вымолвил ни слова.
– А теперь попробуйте догадаться, товарищ полковник, сочиняю я или нет, – подошел к концу Кольцов. – Я все разложил по полочкам, осталось лишь выявить членов диверсионной группы и имя «крота». Но по крупному счету это терпит. Есть дела поважнее. Теперь мы знаем, что делает танковая группа немцев на нашем участке фронта. Их атака намечена на утро завтрашнего дня. Но они уже знают, что кто-то был в урочище, похищен офицер. Долго ли сложить два и два? У немцев есть радиосвязь. А вдруг они пойдут ва-банк и атака начнется уже сегодня? Танки ринутся в пустоту между нашими механизированными бригадами. А на Старополоцк с востока нагрянет орда озверевших немецких солдат, которым нечего терять… Вы представляете последствия?
– Подожди, майор, – растерялся Шаманский. – Нужны хоть какие-то доказательства. Я не могу просто так ставить в ружье армию…
– И все же придется, товарищ полковник. Доказательства за час не соберешь. У вас есть выходы на здравомыслящих людей из командования? Быстро вывести на позиции артиллерию, а на востоке заблокировать урочище Галущаны. Теперь все в ваших руках, Георгий Иванович.
– Подожди, не бросай трубку, – всполошился Шаманский. – Ты сам-то как?
– Терпимо, товарищ полковник. Надеюсь, за меня и моих людей замолвят словечко. Попробую где-нибудь перекантоваться ночь. Хочется верить, что к обеду наступающего дня отменят приказ о моем аресте.
– Хорошо, я понял, майор. Ну, ты и наворотил…
На подгибающихся ногах Павел вернулся в машину. Караган смотрел на него с немым вопросом.
– Мы сделали все, что могли, – прошептал Кольцов, откидываясь на сиденье. – Дальше – хоть трава не расти…
К медсестрам, что ли, податься в госпиталь – пусть приютят? Катюша Брянцева обрадуется. Тамара Савченко будет украдкой хихикать… Нет, он не мог рисковать жизнями посторонних людей.
– Отвезу вас, товарищ майор, в одно укромное местечко, – вздохнул Караган, запуская двигатель, – это в частном секторе, здесь недалеко. Домик маленький, хозяйка молчаливая – для себя берег, можно сказать…
Он мог лишь догадываться о том, что происходило в верхах. Здравомыслие взяло верх, завертелись невидимые маховики. В район Жлобинки скрытно выдвигались артиллерийские дивизионы. На проселочные дороги отправлялись группы корректировщиков артиллерийского огня с радиостанциями. Приводились в боевое состояние батареи дальнобойных гаубиц, командиры расчетов определяли координаты.
Немецкие танки ринулись в прорыв следующей ночью – за несколько часов до назначенного срока. Колонны шли по проселочным дорогам в обход болот – маршрут наметили заранее. Но на выходе из лесистой местности танковые колонны подверглись беспощадному артиллерийскому огню. Огненная лавина накрыла старенькие «Пантеры» и новые «Тигры». Было светло как днем. Местность взрывалась и горела, плавилось железо. Экипажи гибли в танках, не успевая покинуть горящие машины. Атака захлебнулась, не успев начаться.
На месте осталось два десятка подбитых боевых машин. Немецкое командование все поняло, в эфир полетели истеричные приказы: всем назад! Колонны неуклюже разворачивались, ломали деревья. Обстрел не прекращался – артиллеристы перенесли огонь западнее. Это было форменное побоище. Горел лес, горела техника, в панике разбегались выжившие люди. С опозданием в дело включилась немецкая артиллерия, но неудачно – позиции советских батарей немцы толком не выявили. Потрепанные танковые части возвращались на исходные рубежи…
Одновременно два стрелковых полка, выделенные из армейского резерва, заблокировали урочище Галущаны. Подвезли установку с громкоговорителем. «Немецкие солдаты и офицеры, вы окружены! – Вещали мощные динамики на чистом немецком языке. – Контрнаступление ваших танковых частей подавлено, вам не на что надеяться! Выходите по западной тропе и складывайте оружие! Мы гарантируем жизнь и достойное обращение! Через час по ущелью откроет огонь артиллерия и будут сброшены авиационные бомбы! Все, кто откажется сдаться, будут уничтожены!»
