– Эй, вы это слышали? – спросил он.
Остальные тоже обернулись, озадаченно уставились на младшего командира.
– Что не так, Иоганн?
– Не знаю, – тот пожал плечами, – словно пробежал кто-то.
– О, давай пофантазируем, – засмеялся первый, с кругами под глазами, – это может быть белка, бурундук или русский партизан…
– Кончились русские партизаны, – раздраженно сплюнул обер-ефрейтор. – Теперь мы сами как русские партизаны…
Компанию догнал белобрысый офицер в мятой фуражке. Вся правая щека у него была заклеена лейкопластырем, на левой руке виднелся бинт. Он что-то бросил солдатам, и вся компания отправилась дальше. Они прошли по тропе, совсем рядом, можно было схватить их за штанины!
Оперативники застыли, не подавая признаков жизни. Прошел последний, треснули ветки под ногами. Рядом вздрагивал Безуглов, давился смехом. Перевернулся на спину Караган, нервно заикал, на носу запрыгали очки, притянутые на затылке резинкой.
– Ой, не могу, умора… – бормотал Безуглов. – Коляша, ну, ты и отмочил… Почему за задницу его не ущипнул? Вот бы он удивился… Слушай, а если бы он большую нужду на тебя справлять начал?
– А если бы я сейчас поднялся и в рыло тебе засветил? – мрачно спросил Цветков.
– Ладно, прекращайте, – миролюбиво сказал Кольцов. – Николай и так натерпелся. Сухарь лучше погрызите, успокойтесь.
Забился в припадке сдавленного хохота Караган, схватился за живот. У Павла тоже подозрительно заклокотало в горле…
Глава 12
Они ушли с тропы, спустились в очередную низину, обошли залежи сушняка. По примерным оценкам, они прошли на восток километра полтора. Насколько большое это урочище? Согласно карте, километра три с востока на запад и чуть больше – с юга на север. Склон, заросший всякой всячиной – местность гуляла волнами, вставали стеной ветвистые деревья.
Новый спуск, переметнулись через тропу, покатый косогор, обросший пушистой травкой… Они залегли ни живы ни мертвы, нагребая на себя листву. Затылок покрывался гусиной кожей.
Повсюду были немцы. Их было очень много! По тропе, которая осталась за спиной, перемещались какие-то призраки – бледные, бестелесные, эфемерные силуэты скользили в прорехах листвы. Немцы остановились, глухо переговариваясь, потянуло прогорклым табачным дымком.
Под косогором в восточном направлении протекала речка – метров десять шириной, изобилующая излучинами и мелкими бухтами. Где она начиналась и куда пропадала, оставалось загадкой. Река петляла по урочищу, стекала по перекатам. Берега были завалены камнями всевозможных размеров и конфигураций. Леса подступали почти вплотную к крутым берегам. Утренний туман опустился на реку. Ползучие завихрения опутывали деревья, витиеватые корни, стелющиеся по откосам, бурую воду. Из завитков тумана возникали ветки деревьев, плывущие по воде, какие-то коряги, обломки стволов. Вода была мутной – слои перемешивались, поднимая на поверхность ил.
Слева просматривался небольшой водопад – вода почти бесшумно переваливала через округлый каменный гребень, стекала по гладким окатышам, скапливалась в чаше между берегами, откуда вытекала по сузившемуся желобу.
Река текла неторопливо, с достоинством – словно кинооператор снимал ленту в замедленном режиме. Все это смотрелось как-то нереально, торжественно. По дальнему берегу сновали неотчетливые силуэты. Их было очень много. В лесу горел костер – поблескивали язычки пламени.
– Командир, несколько десятков солдат, говоришь? – глухо прошептал Караган. – Да их тут легион, целая армия, мать ее… И мы видим только часть… А сколько их всего?
Мурашки ползли по коже. Они лежали, заваленные травой, всматривались в светлеющее пространство.
– Мужики, похоже, наше командование дало крупного маху, прозевало большую группировку, а она ушла из-под самого носа… Видимо, отступали из Хмельников – это крупный поселок на востоке, там были комендатура, штаб крупного соединения, узел связи армейской группы…
Наши на флангах вырвались вперед, а немцы не успевали прорваться, поэтому сделали единственное, что могли, – вошли в урочище и растворились в нем. Нашим в той неразберихе было не до них, рвались на запад. Никто и не понял, что в тылу осталась целая группировка… В этом урочище хоть дивизию можно спрятать, никто не заметит. И выкорчевывать их отсюда бесполезно – в этих чащах уйму народа положишь…
– Разве возможно такое? – недоумевал Цветков. – Ведь это не отделение солдат потерять…
– Не будем гадать, сколько их здесь и кто они такие. Мы уже знаем, что они на грани, много раненых, кончаются продукты и медикаменты…
– Что делать, командир? – зашептал Безуглов. – Теоретически мы можем вернуться по своим же следам, но наступает день, опасно. Удивляюсь, что нас еще не заметили. Ими же весь лес нашпигован. И это не просто деморализованные бродяги и оборванцы – у них дисциплина, порядок, несут караульную службу, повсюду посты и системы оповещения…
– Назад возвращаться не стоит, – подумав, решил Павел, – будем двигаться на восток, уже без разницы. Может, найдем кого-нибудь разговорчивого. Обойдем урочище с юга, не страшно. Потеряем пару часов, пока доберемся до машины.
– По берегам здесь не пройти, – прошептал Караган. – За спиной тропа, там немцы. Если и ушли, то встреча – дело времени…
В лесу у них за спиной заговорили люди. Голоса сливались в монотонный гул. Хрустнули под ногами ветки. Двое немцев вышли из леса метрах в десяти правее, подошли к обрыву. Постояли несколько минут, справили нужду и вернулись в лес. Встреча в таких условиях, – действительно дело времени.
Идея была опасной, отдавала авантюрой. Слева, в каменном бассейне под неспешным водопадом, скапливалась принесенная водой растительность: обломки деревьев, толстые ветки, усыпанные листьями. Возможно, выше по течению вода подмывала берег…
Павел колебался, он еще не принял решения. Справа, на видимом пространстве, порогов не было, только небольшие перекаты. Что за излучиной, неизвестно. И действовать надо быстро, пока туман…
Товарищи мрачно впитывали его инструкции. Толикой безумия уже никого не удивишь. К бассейну можно спуститься незамеченными, спуск представлял собой запутанный каменный лабиринт. Оружие и маскхалаты – в водозащитные вещмешки, пистолеты держать поблизости – не раскиснут за двадцать минут в воде, потом можно почистить и высушить…
Они ползли по-пластунски, съезжали вниз. В районе водопада стоял плотный туман. За камнями разделись до гимнастерок, затолкали свое хозяйство в мешки. Ничего, пневмонию не подхватят, все-таки лето…
Павел первым погрузился в воду. Мешок привязан к поясу. Вода была прохладной, несказанно бодрила. На поверхности только глаза и часть макушки. Он держался подальше от стекающей со скалы воды. Плавно загребая руками, подался в гущу перепутанной зеленой массы. На выбор плавсредства много времени не ушло. Двухметровый обломок дерева с усыпанными листвой ветками его вполне устроил.
