Ахмед покорно передал мушкет солдату своего взвода и начал раздеваться. Его обнаженное тело было лишено волос, желтая кожа туго обтягивала подвижные мускулы.
Маацукер обвязал его под мышками веревкой и приказал идти в воду. Ахмед шагнул в реку, и вода очень медленно поднялась до его талии. Надежды Шредера на быструю и легкую переправу росли. Приятели Ахмеда на берегу ободряли его криками, отпуская понемногу веревку.
Пройдя уже почти половину пути, Ахмед внезапно очутился у главного русла реки, и его голова исчезла под водой.
– Вытаскивайте его обратно! – приказал Шредер.
Ахмед вынырнул на поверхность и отступил на более мелкое место. Пытаясь как следует встать на ноги, он фыркал и кашлял, чтобы избавиться от проглоченной воды.
Вдруг Шредер закричал куда более энергично:
– Тащите! Тащите его из воды!
В пятидесяти ярдах выше по течению он увидел бурление мутных волн. Потом нечто, взрезая воду, помчалось туда, где барахтался на мелководье Ахмед. Тут остроконечную волну заметили и те, кто тянул веревку, и с воплями ужаса аборигены с такой силой дернули за нее, что Ахмед упал на спину и, колотя ногами, понесся к берегу. Однако тварь под водой двигалась намного быстрее и все так же нацеливалась на беспомощного человека.
Когда чудище было уже всего в нескольких ярдах от Ахмеда, его уродливая черная морда, похожая на обрубок бревна, показалась над поверхностью, а в двадцати футах за ней взметнулся над водой хвост, похожий на хвост ящерицы. Чудовищная тварь быстро сокращала расстояние; теперь она уже поднялась над водой, и ее челюсти раскрылись, обнажив ряды неровных желтых зубов.
Теперь и Ахмед увидел зверя и пронзительно закричал. Но челюсти твари уже с громким щелчком сомкнулись на нижней части его тела. Человек и тварь исчезли под водой в водовороте светлой пены. Люди на берегу потеряли равновесие и беспорядочной кучей повалились на берег.
Шредер прыгнул к ним и схватил конец веревки. Обернув ее дважды вокруг запястья, он изо всех сил потянул за нее. Коричневая вода снова вскипела пеной – огромный крокодил, сжавший в зубах живот Ахмеда, стремительно вертелся на волнах. Упавшие опомнились, вскочили и тоже ухватились за канат. А потом на коричневой воде вдруг расплылось красное пятно – Ахмед оказался разорванным пополам, как разваливается пополам жареная индейка, когда какой-нибудь обжора откручивает от нее сразу обе ноги.
Кровавое пятно поплыло прочь, растворяясь в быстро бегущих волнах ниже по течению, а тянувшие веревку люди снова упали, когда та перестала сопротивляться. Верхнюю часть тела Ахмеда увлекало к берегу, его руки все еще дергались, рот конвульсивно открывался и закрывался, как у умирающей рыбины.
Вдали на реке снова показался крокодил, державший в пасти ноги и нижнюю часть тела Ахмеда. Тварь вскинула голову к небу и напряженно глотнула. Когда разорванное тело скользнуло вглубь, все увидели, как вздулось мягкое, светлое чешуйчатое горло зверя.
Шредер кричал в ярости:
– Из-за этой вонючей твари мы опоздаем на несколько дней! Но мы этого не позволим!
Он повернулся к потрясенным мушкетерам, которые тащили прочь обрывки тела Ахмеда.
– Верните сюда этот кусок мяса!
Они уронили труп к его ногам и в благоговейном ужасе наблюдали за тем, как полковник содрал с себя одежду и предстал перед ними обнаженным; плоские твердые мускулы играли на его животе, у основания которого из зарослей темных волос высовывался здоровенный детородный орган. По нетерпеливому приказу полковника солдаты обвязали его веревкой, потом передали ему заряженный мушкет с фитилем, тлеющим в заряднике, и Шредер положил его на плечи, придерживая одной рукой. Другой рукой он схватил вялую, неживую руку Ахмеда. Ропот недоверчивого изумления разнесся по берегу, когда Шредер шагнул в воду, волоча за собой все еще кровоточащие останки.
– Эй, иди сюда, грязная тварь! – злобно проревел он, когда вода добралась до его коленей. Он не остановился. – Эй, ты жрать хочешь? Ну так у меня есть кое-что!
Солдаты застонали от ужаса, когда недалеко от Шредера, выше по течению, взвился новый ужасающий водоворот и крокодил ринулся к полковнику, оставляя длинный волнистый след на воде.
Шредер покрепче уперся ногами в дно реки и, как следует размахнувшись, швырнул половину мокрого, изуродованного тела Ахмеда вперед, так, чтобы труп оказался на пути крокодила.
– Жри! – закричал он, снимая мушкет с плеча и прицеливаясь в человеческую наживку, подпрыгивавшую на воде в нескольких футах от него.
Из-под воды вынырнула чудовищная голова, и зубастая пасть раскрылась так широко, что без труда могла целиком захватить жалкие останки Ахмеда. Шредер сквозь прицел наблюдал за этой пастью. Он видел неровные острия зубов, на которых все еще оставались прилипшие кусочки человеческой плоти, а за ними – слизистая оболочка глотки нежного сливочно-желтого цвета. Как только челюсти открылись вовсю, на горле сама собой сомкнулась плотная мембрана, не дававшая воде попасть в легкие твари.
Шредер прицелился в глубину открытой пасти и щелкнул затвором замка мушкета. Горящий фитиль упал на место, и через секунду порох на полке вспыхнул. А потом раздался оглушительный грохот, из дула вылетел длинный хвост серебристо-голубого дыма – прямо в крокодилью глотку. Три унции усиленных сурьмой свинцовых шариков прорвали мембрану, разорвали дыхательное горло, кровеносные сосуды и плоть, проникнув глубже в грудь рептилии, разрывая ее холодное сердце и легкие.
Гигантская рептилия пятнадцати футов в длину забилась в агонии: она выпрыгивала из воды, извиваясь так, что почти касалась головой бугорчатого хвоста… а потом снова падала в бурлящую пеной воду. И снова подпрыгивала, взлетая над волнами…
Шредер не стал тратить время на наблюдение за этим отвратительным смертельным танцем – он просто бросил мушкет и кинулся головой вперед в самую глубокую часть русла. И, рассчитав, что агония одной твари отвлечет и смутит других крокодилов, устремился к противоположному берегу.
– Трави канат! – закричал Маацукер солдатам, от потрясения застывшим на берегу как в параличе.
Окрик выдернул их из оцепенения. Крепко держа веревку так, чтобы она повисла над водой, они понемногу отпускали ее, пока Шредер перебирался через поток.
– Внимание! – закричал Маацукер.
Крокодилы – сначала один, потом другой – всплыли на поверхность. Их глаза торчали в верхней части головы на подобных рогам выступах, так что они могли наблюдать за конвульсиями своего умирающего собрата, даже не поворачивая голов.
Более слабые всплески воды, сопровождавшие движение Шредера, не привлекали их внимания до тех пор, пока он не очутился в какой-то дюжине взмахов рук от дальнего берега. И тут одно из чудовищ почуяло присутствие человека. Оно повернулось и быстро поплыло в его сторону – волны веером разбегались по обе стороны от его головы.
– Быстрее! – во все горло закричал Маацукер. – Он за вами гонится!
