– Тут могут оказаться матросы с «Чайки», что набирают воду, – предупредил Эболи.
Хэл кивнул, и они направились к дальней стороне ущелья, а потом широким полукругом обошли холмы сзади, чтобы их нельзя было увидеть от лагуны.
Потом они поднялись по заднему склону холмов. Хэл знал, что пещера с древними наскальными рисунками, где уединялись они с Катинкой, находится прямо за гребнем перед ними и что с гребня они увидят всю картину лагуны, до самых скалистых мысов у входа в нее, и океан за ними.
– Спрячься за теми деревьями, чтобы твой силуэт не появился на фоне неба, – тихо сказал Эболи.
Хэл улыбнулся:
– Ты хорошо меня учил. И я все помню.
Он осторожно прополз последние несколько ярдов следом за Эболи, пригибаясь к земле. Наконец его взгляду открылась дальняя часть лагуны. Хэл уже много недель не видел моря, и его сердце подпрыгнуло, а дух воспарил, когда перед ним распахнулся безмятежный синий простор, испещренный белыми барашками волн, которые танцевали под юго-восточным ветром. Это была стихия, что правила всей его жизнью, и он отчаянно тосковал по ней.
– Ох, нужен корабль! – прошептал он. – Пожалуйста, Господи, пусть там будет корабль!
Он подтянулся еще немного выше и увидел величественные серые замки утесов, бастионы, что охраняли вход в лагуну. И помедлил, прежде чем сделать еще шаг, укрепляя дух перед возможным ужасным разочарованием в случае, если не увидит судна, стоящего на якоре. Словно игрок в хазард, он поставил всю свою жизнь на один-единственный удачный бросок костей судьбы. Наконец Хэл заставил себя сделать еще один медленный шаг вверх по склону – и тут же задохнулся и схватил Эболи за руку, невольно впившись ногтями в узловатые мышцы.
– Это «Чайка»! – пробормотал он, словно возносил благодарственную молитву. – И она не одна! Там еще один корабль!
Оба долго молчали. Наконец Эболи тихо произнес:
– Ты нашел корабль, который обещал нашим людям. И если сумеешь его захватить, станешь наконец капитаном, Гандвана.
Они поползли вперед, на самом гребне легли на животы и стали рассматривать широкую лагуну внизу.
– Что это за корабль вместе с «Чайкой»? – спросил Хэл. – Я не могу отсюда прочитать его название.
– Это английский, – уверенно заявил Эболи. – Никто другой не поставил бы такую бизань-мачту и не разместил бы так брам-стеньгу.
– Может, он из Уэльса? Скошенный нос, естественная кривизна бортов… На западном побережье такие строят.
– Вполне может быть, но, чей бы то ни был корабль, это боевое судно. Посмотри на орудия. В этом классе немного найдется кораблей, которые сравнятся с ним, – задумчиво пробормотал Эболи.
– Даже лучше «Чайки»?
Хэл жадным взглядом впился в корабль.
Эболи покачал головой:
– Ты не осмелишься напасть на него, Гандвана. Он наверняка принадлежит честному английскому капитану. И если ты попытаешься его захватить, ты всех нас превратишь в пиратов. Лучше взяться за «Чайку».
Они еще около часа лежали на вершине холма, тихо разговаривая, прикидывая, как им быть, изучая два судна и лагерь между деревьями на ближнем берегу лагуны.
– Святые небеса! – воскликнул вдруг Хэл. – Да это же сам Буззард! Я где угодно узнаю этот сноп рыжих волос! – Его голос стал резким от ненависти и гнева. – Он идет на второй корабль. Смотри, он уже поднимается по трапу, ни у кого не спрашивая разрешения, как будто это его собственное судно!
– А кто это приветствует его сверху у трапа? – спросил Эболи. – Клянусь, я знаю эту лысую башку…
– На борту этого фрегата не может быть Сэма Боуэлса… но это он, – недоуменно произнес Хэл. – Что-то там очень странное происходит, Эболи. Как бы нам узнать, что именно?
Пока они наблюдали, солнце начало медленно клониться к горизонту. Хэл пытался совладать со своей заново вспыхнувшей яростью. Там, внизу, находились два человека, виновные в ужасной смерти его отца. Хэл помнил все подробности угасания сэра Фрэнсиса, и он ненавидел Сэма Боуэлса и Буззарда так, что и сам понимал: чувства могут замутнить его разум. Он рвался отбросить все остальное, спуститься вниз и встать лицом к лицу с врагами, потребовать расплаты за агонию и смерть отца.
«Я не должен этого допустить, – сказал он себе. – Я обязан в первую очередь думать о Сакиине и сыне, которого она вынашивает для меня».
Эболи коснулся его руки и показал куда-то вниз. Лучи заходящего солнца изменили угол, под которым падали тени деревьев в лесу, и теперь можно было лучше рассмотреть лагерь.
– Буззард копает там укрепления? – Эболи явно был озадачен. – Но в них нет никакого плана. Его траншеи просто бессмысленная путаница!
– Да, но, похоже, все его люди этим заняты. Тут должен быть какой-то замысел… – Хэл умолк на полуслове и рассмеялся. – Ну конечно! Вот почему он вернулся в лагуну! Он все еще пытается найти то, что спрятал отец!
– Ну, до этого ему далеко, – хохотнул Эболи. – Наверное, Джири и Матеши нарочно его одурачили.
– Святая Мария, наверняка эти мошенники сыграли с ним шутку… Камбр заплатил за них на рынке рабов куда больше, чем они стоят. А они натянули ему нос, изображая подхалимов и называя его «лорди». – Хэл усмехнулся при этой мысли, но тут же снова стал серьезным. – Как ты думаешь, они все еще там, внизу, или Буззард уже убил их?
– Нет, он их оставит в живых, пока думает, что они для него представляют какую-то ценность. А раз он продолжает копать, значит еще не потерял надежды. Думаю, они живы.
– Надо их высмотреть…
Еще час они молча лежали на вершине холма. Потом Хэл сказал:
– Отлив начинается. Второй фрегат поворачивается.
Они понаблюдали за тем, как грациозно приседает на волнах фрегат, затем Хэл снова заговорил:
– Теперь видно его название, но прочитать трудно. «Золотой лебедь»? «Золотой олень»? Нет, непохоже… Это «Золотая ветвь»!
– Прекрасное имя для прекрасного корабля, – сказал Эболи.
И тут он вздрогнул и взволнованно показал на паутину канав и ям среди деревьев:
– Там есть чернокожие, трое! Джири ли это? Посмотри, твои глаза острее моих.
– Боже мой! Да, это он, и Матеши и Киматти рядом!
– Похоже, их уводят в хижину у самой воды. Наверное, запрут там на ночь.
– Эболи, мы должны с ними поговорить! Я спущусь вниз, как только стемнеет, и попытаюсь добраться до их хижины. Когда взойдет луна?
– Через час после полуночи, – ответил Эболи. – Но я тебя не отпущу. Я обещал Сакиине. И, кроме того, твоя белая кожа светится как зеркало. Я сам туда пойду.
Раздевшись догола, Эболи шел в воде до тех пор, пока та не достигла его подбородка. Потом поплыл по-собачьи, совершенно бесшумно, оставляя за собой лишь легкую волну.
