В углу ойкнула Вика. Ее и без того бледное лицо побелело и превратилось в маску призрака.
– Не бойся, – шепнул ей Глеб и взглядом показал на кусок арматуры, покоящийся в ногах. – Пусть только тронет.
– Андрей, я хочу сразу предупредить, что мы вооружены, – отчеканил Каша. – В случае чего…
– Да бросьте вы, не собираюсь я вас убивать. Вы что, правда так решили? Я же сказал, что только тех режу, кто без спроса пытается ко мне пробраться. А вы – мои дорогие гости.
– Аркадий Иванович, давайте ближе к делу. Сидеть здесь… – Глеб хотел сказать «нет никаких сил», но вовремя осекся и добавил: – Нет времени.
– Да-да, – кивнул Каша, и сам все прекрасно понимая. Обратился к хозяину квартиры: – У нас, как я уже говорил, есть кое-какое дело, это по твоей прошлой профессии. Ты ведь переводчик хороший был и языков много знаешь.
– И чем же я могу вам помочь? – спросил Андрей, наливая кипяток в давно не мытые жирные кружки. Кипяток тоже был белесого цвета и отдавал половой тряпкой. Глеб взял кружку, заглянул на дно, где плавали песчинки ржавчины, и поставил обратно на стол, не осмелившись пригубить.
Хозяин достал из целлофанового пакета какой-то травы и сыпнул по хорошей горсти каждому в кружку. Глядя, как бугристые, изогнутые, с расплющенными желтыми ногтями пальцы хозяина неловко завязывают обратно мешочек, Глеб ответил:
– Нам нужно перевести один документ.
– О, переводы! – оживился Андрей. – Давненько я ими не занимался, давненько!
Парень заметил, как заблестели глаза у хозяина, словно у бешеной собаки. Только пены у рта не хватает.
– Ну, чего замерли? Давайте, что там вам перевести надо?
Глеб извлек из внутреннего кармана куртки бумаги, выбрал нужную и протянул Андрею. Тот взял документ, внимательно его осмотрел.
– Ну что ж, вам однозначно повезло. Это немецкий язык, которым, к вашему счастью, я прекрасно владею.
– А что там написано? – сгорая от любопытства, спросила Вика.
– Значит, так, – Андрей пробежался взглядом по строчкам, одними губами проговаривая слова. – Это вроде письмо чье-то. Написано, кстати, с ошибками. Писал не носитель языка. Тут есть некоторые моменты, неправильные окончания и прочее, по которым можно об этом судить. А написано тут следующее: «Секретно. Уважаемый Мориц, первая партия товара будет отгружена и отправлена вам в понедельник, 25-го числа. По поводу партии антидота наши с вами руководители к согласию не пришли, поэтому оговоренный объем будет отправлен позже. Помните, что разработка антидота еще ведется и отправляемый образец не тестировался должным образом. Я надеюсь, что они все же договорятся. Прошу сразу же позвонить мне, как только получите партию товара и это письмо. Просто сообщите, что груз дошел, без лишних подробностей. Помните о конфиденциальности. Ваш друг Петр».
– Вам это хоть о чем-то говорит? – спросил старик, глядя на своих спутников.
Вика растеряно посмотрела на Глеба, тот пожал плечами.
– Антидот – это какое-то вещество, прекращающее действие яда, – начала рассуждать девушка. – Возможно, речь идет о лекарстве.
– Мне кажется, ты просто хочешь в это верить, вот и цепляешься за каждую ниточку, пытаясь подвести под свою теорию, – скептически заметил Глеб.
– И вовсе не так. Просто неслучайно это письмо оказалось вместе с теми документами и пропусками – это звенья одной цепи. Охотникам было что-то известно про антидот, вот они и пошли в НИЛ.
– Думаешь, лекарство все же есть?
– Не знаю, – вздохнула девушка. – Правда не знаю.
– Вы любите сало? – внезапно спросил Андрей. – Сейчас угощу вас. Отличное соленое сало. Где вы еще такое попробуете теперь?
Хозяин выбежал на балкон, достал черный пакет и вытащил оттуда желтоватый замерзший кусок жира. Ножом порезав угощение на пласты, хозяин бросил его прямо на стол.
– Угощайтесь. И сухари вот еще есть. Вприкуску.
– Спасибо большое, – сказал Каша. – Посидим еще немного, погреемся. Но недолго.
– Покушайте. Отличное сальцо, сам солил, – предложил Андрей и первым схватил кусок. – Просто замечательное!
Чавкая и брызгая слюной, он прикончил выставленные самим же угощения с такой быстротой, что впору было позавидовать аппетиту хозяина. Ел он все вперемешку: брал желтыми пальцами горсть сухарей, обмакивая их в теплую воду, и закидывал в рот, противно шамкая. Следом отправлял сахар и громко им хрустел, словно дробил камешки. Потом, едва проглотив комок, хватал пласт желтого сала и принимался его с усердием жевать, попутно выковыривал из зубов застрявшие так прожилки.
«Верно, железный у него желудок, готовый переварить и гвозди, – отметил Каша, с едва скрываемым отвращением глядя на трапезу друга. – Раньше таким он не был».
Глебу стало нехорошо только от одного этого вида. Он вертел головой, пытаясь перевести взгляд на что-нибудь другое, но, как назло, находил еще более отвратительные детали быта затворника.
Собирая остатки сил и давя тошноту, парень встал и подошел к окну. Уж лучше глядеть на мертвый город, чем на все это.
Серая хмарь застилала небо, придавая и без того унылому пейзажу скорбную окраску. Пятиэтажки, плотно разместившиеся на соседней улице, резко контрастировали своей безжизненной прямотой линий с кривыми деревьями, разросшимися у дороги. Под деревьями, там, где еще не было снега, виднелись черные целлофановые мешки. Их было много. Очень много. Некоторые кучи порой доходили до первых этажей. Мешки были больших размеров, и по очертаниям в них угадывалось страшное содержимое. Из некоторых, неплотно завязанных или порванных, торчали человеческие конечности, подтверждая жуткие догадки.
В последние свои дни люди уже не заботились о захоронениях, просто выносили тела на улицу, спасая свои жилища от зловония. Сил на большее ни у кого уже не было. Можно только представить, какой смрад стоит тут летом.
Возле крайнего дома показалась фигура в черном. Глеб замер, не в силах поверить своим глазам. Охотник. В руках автомат, на лице противогаз, человек облачен в защитный костюм.
Следом из-за дома вышел второй. Потом третий. Четвертый…
– Вика, – шепотом позвал парень, боясь, что даже отсюда его могут услышать. – Охотники. Там. Нас выследили.
– Что? – не поверила девушка и тоже прильнула к окну.
Хватило и одного взгляда, чтобы убедиться, что брату не привиделось. Траурная шеренга следовала по улице, не боясь быть обнаруженной, и эта их самоуверенность еще больше напугала девушку. Значит, выходы перекрыты и бежать некуда, иначе они бы не шли так открыто. Она знала, слишком хорошо знала все их повадки.
– Надо уходить.
– Что? Какие охотники? – не понял Андрей, переводя взгляд с одного гостя на другого.
– Потом как-нибудь объясню, – бросил Каша, оттаскивая друзей от окна – вдруг засекут движение? – Андрей, нам надо уходить огородами, чтобы никто не увидел. Сможешь организовать?
