– Прилично получится.
Старик задумался.
– За раз все равно не осилим, надо будет где-то ночлег организовать. Я места знаю, думаю, что-нибудь найдем.
– Ладно, – быстро согласились парень с девушкой, доверившись старшему.
Душевное состояние Каши было настолько подорвано за последние дни, а горе так велико, что встреча двух новых знакомых придала ему новых сил. Он радостно хлопнул в ладоши, сказал:
– Вот и отличненько! Не будем терять времени тогда!
Путники миновали небольшой перевал, обогнули устье мелкой речушки, уже начинающей подмерзать по берегам, и вышли к проселочной гравийной дороге. Протопав по ней полчаса, оказались перед небольшим, заросшим сорняком садом.
– Огород чей-то? – улыбнулся Глеб.
– Нет, пойдем, покажу, – старик раздвинул ветки деревьев и первым зашел в заросли.
Остальные последовали за ним.
Перед троицей открылась грифельно-бурая от слоя пыльных прошлогодних листьев покатая долина. Солнце тут светило так же тепло, как и месяц назад, когда еще не было холодов, и даже сквозь голубоватую вату дымки прогревало почву. Снега нигде видно не было. Казалось, зима забыла об этих местах и прошла стороной. Влажный, пахнущий землей и прелыми листьями воздух приятно щекотал ноздри.
– Здорово как тут! – воскликнул Глеб, выйдя вперед.
Подул слабый ветерок, принося новые запахи – забродивших яблок и соломы.
– Тут раньше сады были, – пояснил Каша. – А потом порубили все. Вон с той, дальней стороны только несколько деревьев оставили, а остальные с корнем выкорчевали. Вроде хотели что-то другое посадить, навоз с перегноем завезли, да так и бросили, не успели. Вот теперь и «горит» почва, греет, и снега нет поэтому. – Старик сделал глубокий вдох; воздух приятно пьянил и даже тяжесть, до этого все время стоявшая в груди, отпустила. – Через сады короче будет.
Путники спустились в долину. Почва под ногами убаюкивающе шелестела сухими листьями, иногда мягко пружинила. Идти по такой земле было весело и приятно, как будто она играла с ними, подставляя под ноги то бугорок, то хрустящую веточку, то мягкую подушку листьев. В небольших ямках стояли лужи, присыпанные приносимым ветром мусором и пылью, и пару раз маленький отряд с чавканьем наступал туда.
Иногда плотную тишину нарушали глухие шлепки – это никем не сорванные яблоки падали с деревьев.
В этом месте еще ощущалась та, прошлая, жизнь. Шли молча, любуясь простотой природы и впитывая ее каждой клеткой тела, с благодарностью и грустью думая о том, что больше этого уже не будет. С таким чувством рассматривают старый альбом с фотографиями, найденный по случайности на чердаке.
– Хорошо как! – вдохнула полной грудью Вика. – Странно только, неужели и в самом деле так почва прогревается, что тепло, даже жарко тут, и главное, что снега нигде нет!
– А что удивительного? Низина, холодный ветер не задувает, с севера гора стоит и мороз отсекает, да навоз свое дело делает. Жить бы тут остался, ей-богу! – радостно воскликнул парень.
– Нет, летом тут не так здорово, как сейчас, – сказал старик, переступая очередную присыпанную листьями лужу. – Я в прошлом году был, ходил за ягодой – комарье и клещи, спасу нет. Еле ноги уволок, думал, загрызут живьем.
– А сейчас? – настороженно спросила девушка.
– Что? – не понял Каша.
– Ну, клещи?
– Нет, сейчас нету, – добродушно улыбнулся старик, глядя на Вику.
– Зато другие гады есть! – выдохнул Глеб, резко остановившись.
– Что такое? – Каша оглянулся… и замер.
Над путниками возвышался ствол дерева, весь словно обмотанный ватой. Только это была не вата. Паутина.
– Это что?
– Кокон, – прошептал старик. – Пауки.
– Никогда такого не видел, чтобы так много! – прошептал парень. – Разве они живут так?
– Как видишь, – ответил Каша, рассматривая кокон. – Новые условия жизни диктуют новые правила. Видимо, так легче выживать, сбившись в стаю. У птиц тоже так, даже у тех, кто раньше в одиночку летал.
– Сколько же их тут? – с нескрываемым ужасом спросил Глеб, брезгливо разглядывая кокон.
Старик не ответил ему.
Белая вата паутины была сплошь облеплена серыми жирными пауками, снующими друг по другу, отчего казалось, что ствол дерева – это единый живой организм.
– Мерзость! – скривилась девушка, отступив назад. Под ногами что-то хрустнуло, и она взвизгнула.
– Тише ты! – цыкнул на нее брат. – Это просто ветка.
Старик пригляделся. Внутри кокона что-то было. Едва различимый силуэт то ли чучела, то ли манекена. Отчетливо виднелась лишь левая конечность, приподнятая на уровне рта, словно сдерживая зевоту. Непонятно только, где они тут взяли манекен… Кашу вдруг передернуло от отвращения и ужаса.
– Там… там… – задыхаясь от страха, прошептала девушка, тоже увидев жуткую картину.
– Да, человек, – закончил за нее старик. – Нам надо уходить.
– Но там…
– Он уже мертв, ему ничем не помочь. Надо сматываться, пока…
Вскрикнул парень, истошно, дико. Старик оглянулся.
– По плечу гад ползал, – пояснил Глеб, смущенно улыбнувшись.
Следом вновь взвизгнула девушка, стряхивая с волос огромного, размером с ладонь, паука. Старик увидел, как по его ботинкам тоже начинают сновать два мерзких создания, пытаясь забраться под штанину, и крикнул:
– Бежим!
Путники бросились врассыпную. Каша рванул вправо, заложив крутой крюк мимо кокона, брат с сестрой – в противоположную сторону.
Но бегство было недолгим. Едва они приблизились к яблоням, чтобы укрыться в них от пауков, как поняли – увиденный ими кокон не единственный. Каждое дерево в этом паучьем царстве чуть ниже кроны было крепко оплетено паутиной, и в каждом таком мешке находился покойник. Некоторые бедолаги, которым не посчастливилось стать жертвой восьминогих, превратились в ссохшиеся мумии, другие же были почти как живые, и только сладковатый запах разложения, исходящий от коконов, говорил о том, что они мертвы, а не спят.
Каша остановился, попытался предупредить парня и девушку об опасности, но, почувствовав на лице тонкие нити паутины, стал с остервенелой брезгливостью оттирать ее.
Только это были еще не все неприятности. Едва старик избавился от паутины, как ощутил щекотание на шее. Проворные лапки твари проскочили по воротнику куртку и, царапаясь, юркнули за шиворот.
Каша сдавленно вскрикнул и начал вытряхивать паука из одежды, пританцовывая. Увидь кто издали, непременно подумал бы, что захмелев, мужчина пытается сплясать польку. Только старику было не до шуток. Тварь все глубже пробиралась по спине вниз, до самой поясницы. Крепко вцепившись в кожу, мерзкое создание не желало отпускать свою добычу.
