«Вероятно, в их число входил и Лукиан», — подумала Тиа.
— Маи со своей чикчу стала совершать регулярные вылазки наверх.
— Грю! — вздрогнув, поняла Тиа. Грю бывала в верхнем мире вместе с ее мамой. Неудивительно, что собака так волновалась — она искала Маи.
— И твоя мать встретила на поверхности кое-кого, Тиа. Нового друга. Это был мужчина из верхнего мира, исследователь. Они рассказали друг другу множество ранее не известных вещей. Эта дружба изменила Маи, она стала верить, что наш народ может безопасно вернуться в верхний мир. Но потом она заболела. Природа болезни была не известна в Грейсхоупе, и казалось, что ее причиной являются визиты на поверхность. Она решила рассказать все Роуэн. Но ее мать оказалась намного ужасней, чем Маи могла себе представить. Воспользовавшись своим положением главы Совета, она приказала ей покинуть Грейсхоуп и не возвращаться до тех пор, пока болезнь не отступит, объявив, что она создает угрозу здоровью жителей Грейсхоупа. Те, кто знал об этом решении Роуэн, выступили против: ведь никто не будет должным образом заботиться о Маи на холодной поверхности. Роуэн обрекала собственную дочь на смерть. Споры грозили перейти в вооруженные столкновения, — Лукиан весь раскраснелся, но его тон оставался спокойным, — но Маи сама решила устранить эту угрозу и согласилась уйти.
Помолчав, он добавил:
— Она до последнего надеялась вернуться в Грейсхоуп, к тебе, Тиа.
Тиа продолжала идти дальше. Каждое слово Лукиана причиняло ей боль, но она хотела дослушать всю историю до конца. Лукиан продолжил.
— Маи так ослабела, что не могла подняться вверх по туннелю самостоятельно. Ее сестра и главная соратница последовала вместе с ней в верхний мир, чтобы заботиться о ней. Но через две недели Маи умерла. Роуэн официально объявила, что она утонула во время экспедиции на другую сторону озера. И с тех пор о туннеле известно только сторонникам Маи. И, конечно, Роуэн.
Ее мать сослали умирать во льдах. Это сделала Роуэн. Осознание этого ледяными глыбами обрушилось на нее. Все мысли смешались, и в голове крутилось только одно: «Зачем я стою здесь с Лукианом, человеком, который даже не смотрит мне в глаза? Почему Лана не рассказала мне об этом? Или Села?»
Ее захлестнула безграничная ненависть.
Ей захотелось убежать прочь, но длинную тропинку с одной стороны ограничивала ледяная стена, а с другой — озерная вода. Было некуда деваться. Она представила себе больную маму, которую сослали, вместо того чтобы как следует о ней позаботиться. Подумала о людях, которые позволили этому случиться. Ее руки сами собой сжались в кулаки.
Голова начала кружиться, ее мутило, деревья плясали и прыгали у нее перед глазами. Тиа тяжело облокотилась спиной о ледяную стену, потом прислонилась щекой ко льду и словно растворилась в холоде. Она закрыла глаза.
Наверное, это выглядело нелепо. Она уже ждала очередного едкого замечания от Лукиана и ненавидела его за то, что он захотел привести ее сюда.
Но тут она почувствовала тепло. Он взял ее руки в свои. Открыв глаза, она поняла, что он не прячет взгляда и смотрит прямо на нее через свою спадающую челку. По его щекам скатывались слезы и капали вниз, на лед. Это зрелище заставило ее заплакать.
Они молчали. Лукиан держал ее руки в своих и не отпустил их, чтобы вытереть лицо. Постепенно его слезы иссякли. Она тоже потихоньку перестала плакать и смогла нормально дышать.
— Иногда лучше позволить себе полностью осознать всю боль, — сказал Лукиан, не сводя с нее глаз. — Я долгое время не хотел смиряться с этим. И понял, что такая боль может отравить душу. Чтобы доказать мне это, у Дексны ушли годы.
Тиа покачала головой и почувствовала, что с ее щек слетело несколько слезинок.
— Но почему? Почему мы здесь, почему ты захотел рассказать мне все это?
— Ты хочешь спросить, какое я вообще имею отношение ко всему этому? — Лукиан засмеялся, отпустил ее руки и наконец вытер слезы. — Ты, наверное, подумала, что я сумасшедший.
Когда Тиа ничего не ответила, он снова прыснул.
— Достаточно честно, девочка, молодец.
Тиа, сама того не ожидая, улыбнулась ему в ответ.
Лукиан снова стал серьезен.
— Кажется, немаловажную часть истории я пропустил. Я должен быть здесь с тобой по двум причинам. Во-первых, я любил твою маму, Тиа. А она любила меня. Мы… мы считали себя семьей. Нас троих.
Троих — значит Маи, Лукиан и она.
— Но ты никогда не говорил мне.
Лукиан залился краской.
— После смерти твоей мамы я долгое время был очень плох. Если быть точнее, я окончательно спятил и бредил.
— А потом, когда поправился?
Он потупился.
— Я не думал, что ты станешь…
Она перебила его.
— Какова вторая причина? Ты сказал, что их две.
Лукиан заставил себя посмотреть ей в глаза.
— Вторая причина состоит в том, что ничего не произошло бы без моего участия. Это я рассказал Маи про туннель.
— Но как ты сам узнал о нем? Кто рассказал тебе?
— Я сам догадался. Он ведь изображен на карте, но люди просто перестали видеть его.
— Значит, это ты оставил мне карту?
— Нет. — Лукиан покачал головой. — Честно говоря, я был против. Ее оставила Дексна. Эта карта передается среди дочерей Первой линии с тех пор, как основали поселение. Но почему-то со временем позабыли о ее истинном предназначении.
— Надежда Грейс, — сказала Тиа.
Лукиан кивнул.
— Складывается ощущение, что у Грейс было множество надежд. Первая: в этом мире можно жить. Вторая: в один прекрасный день наши люди смогут покинуть его. Туннель действительно держали в секрете — о нем не осталось никаких записей. Только внучка Грейс, Сара, нарисовала достаточно приблизительную карту, а затем ее истинное значение было забыто.
— До тех пор, пока ты не догадался, — сказала Тиа.
Лукиан кивнул.
— Когда твоей маме исполнилось шестнадцать, она рассказала мне, что Дексна подарила ей копию одной из карт поселения. Она должна была передаваться в вашей семье по женской линии, но Маи не знала, почему. И я подумал: какой смысл в хранении традиции, если за ней не скрывается нечто большее? Я стал искать этот смысл, и в результате Маи погибла.
— Ты не мог знать, что с вами случится, — успокоила его Тиа. Она не знала, хочет ли переубедить его или уговаривает себя саму.
Лукиан ковырнул лед коньком.
— Нет, я не мог знать. Но это плохое оправдание. Ты, кажется, замерзла. Пойдем дальше?
Тиа двинулась по тропинке, пытаясь переварить все, что рассказал ей Лукиан. Но одна мысль беспокоила ее больше всех прочих.
