Глава двадцать вторая
Питер
Он не мог отвести взгляда от озера. Как Тиа могла бросить его здесь одного, ни слова не сказав о том, что происходит? Становилось ясно, что его окружает нечто большее, чем простой лагерь. Питер понял это еще до того, как вышел из туннеля. Папа рассказывал ему о том, что под ледяными щитами могут скрываться пресноводные озера, подогреваемые магмой и газами, вырывающимися из донных трещин. Но он был уверен в том, что вокруг них не строят доков, не сажают деревьев и не ставят под ними скамейки.
Мужчина и женщина тихо переговаривались. Каждые несколько минут женщина склонялась к Маттиасу, то прикасаясь к его лицу, то поправляя накрывавший его мех. Они попросили Питера сесть в сани, которые, видимо, привезли с собой, и будто позабыли о его существовании. Он сидел, придерживая Сашу одной рукой.
Озеро казалось огромным и все сверкало. Он не мог разглядеть противоположного берега — линия воды просто растворялась в темноте. Посмотрев вверх, Питер увидел, что потолок в трех метрах над его головой испускает яркое зеленоватое сияние. Как это возможно? Он подумал, не связано ли это со странным гудением, раздававшимся словно отовсюду.
Женщина подошла к нему. Ее одежда отличалась от той, что носила Тиа: открытый воротник и широкие рукава, которые развевались при ходьбе. Она вручила ему серую чашку.
— Вода, — коротко пояснила она. — Лучшее подкрепляющее средство после долгой дороги.
Он взял чашку и аккуратно отпил. На вкус вода как вода.
Когда она протянула руку, чтобы забрать у него чашку, рукав съехал вниз, и Питер заметил на ее запястье что-то знакомое. Этот яркий оттенок красного он хорошо помнил. Его сердце заколотилось. Это место как-то связано с кругом, вмороженным в ледяную стену.
Как-то связано с его матерью.
— Ты готов? — Женщина улыбнулась. — Лукиан проводит тебя наверх.
— Прямо сейчас? Я что, больше не увижу Тиа?
Женщина заметно удивилась и покачала головой.
— Боюсь, что нет.
— Но как же вы живете здесь, внизу? Здесь ведь много народу? Что вы тут делаете?
Женщина медленно оглядела его с ног до головы и заглянула ему в глаза. Затем присела рядом. Ее волосы, туго заплетенные в косу, были совершенно седыми, но кожа выглядела гладкой и свежей. Что-то в ее темно-карих миндалевидных глазах вызывало симпатию.
— Мы совсем не знаем друг друга, но я чувствую, что ты — хороший человек, — сказала она. — И мне очень жаль, что я не могу ответить на твои вопросы.
Он обдумал слова этой загадочной женщины, стараясь не пугаться. Она опустила на его за руку свои легкие прохладные ладони.
— И я прошу тебя не возвращаться сюда, хотя тебе наверняка было бы интересно. Я не требую от тебя обещаний. Мы оба знаем, о чем я попросила, и я уверена, что этого будет достаточно.
Она сказала это очень мягко, и Питер понял, что она не хочет его обидеть. Он кивнул и предпринял последнюю попытку.
— Я могу задать один вопрос? Вы можете ответить мне «нет», если захотите.
Она снова улыбнулась, и Питер увидел в ее карих глазах зеленые прожилки.
— Можешь спросить, что хочешь.
— Можно посмотреть, что у вас на руке? — Он кивнул на ее правую руку.
Выражение ее лица на мгновение изменилось: она что-то обдумала, но затем расслабилась.
— Не вижу причин тебе отказать, — ответила она и закатала рукав. Из-под него показался ряд браслетов, таких же, как тот во льдах. Переплетающиеся линии кроваво-красного цвета.
Он не знал, какое выражение застыло у него на лице.
— Они что-то для тебя значат? — дружелюбно спросила женщина. Было очевидно, что ей крайне важен ответ.
— Нет… Нет, я просто никогда ничего подобного не видел. Они красивые. Я хочу сказать, замечательный цвет.
Она кивнула и убрала руку.
— Мне пора идти к внуку.
Она приблизилась и заглянула ему в глаза, словно пытаясь запомнить его лицо.
— Прощай, Питер.
Питер кивнул и поднялся на ноги.
— Прощайте.
Ее имени он так и не узнал.
— А что это за гул? — поинтересовался Питер, когда они с Лукианом уже подходили ко входу в туннель.
— Какой еще гул? — Лукиан быстро оглянулся.
— Похож на пульсацию. Неужели ты не слышишь?
Его спутник заметно расслабился.
— Пульсация… Какая удачная аналогия. Конечно, я его слышу. Но почти никогда не обращаю внимания.
Это был не очень откровенный ответ. Похоже, этот парень также не любил отвечать на вопросы, как Тиа и загадочная женщина.
Лукиан поманил его к туннелю.
— Пролезай внутрь. Я запущу твою собаку следом.
Питер неуклюже заполз в туннель. Без лампы Тиа тут было темно, хоть глаз выколи. Он услышал дыхание Саши где-то рядом и попытался найти ее наощупь, стараясь не столкнуться с Лукианом.
И вдруг туннель осветился: это Лукиан зажег лампу, такую же, как у Тиа. Питер прищурился от яркого света.
Лукиан двинулся вперед и быстро оторвался от него.
На полу уже не лилась вода, и шагать стало намного легче. Лукиану как-то удавалось держаться на отдалении, и говорить с ним было сложно.
— А почему мы так спешим? — Спросил Питер, нагнав его на мгновение.
— Я бы хотел вернуться назад до того, как кто-нибудь заметит дыру в стене. — Отрезал Лукиан. Он казался неприветливым и колючим.
— Ого, — сказал Питер. — Это что-то вроде секретного черного хода?
Лукиан резко остановился и повернулся к нему:
— Нет. Это единственный ход.
— Единственный… — Как завороженный, повторил Питер. Нет, эти люди никак не могут жить замурованными во льдах.
— Да. — Лукиан пристально посмотрел на него немигающим взглядом. — На наших предков охотились, как на зверей. Поэтому они создали это убежище, чтобы жить в мире.
— Но почему? Откуда вы пришли? Вы все разговариваете, как выходцы из Англии! Кому могло понадобиться навредить вам?
Лукиан шел, глядя себе под ноги.
— Да, наши предки происходили из Англии. Но и наши гонители тоже. Мы бежали сюда, в холодный мир — это место знакомо тебе по поверхности.
— Ты имеешь в виду Гренландию?
Лукиан испытующе посмотрел на него.
— Это твоя родина?
— Нет. Я из Нью-Йорка, а здесь в гостях. Мой отец — ученый, он изучает ледники.
Туннель становился отвеснее, и Питер шел, тяжело переставляя ноги. Саша держалась поблизости. Они некоторое время молчали. И тут он увидел на стенах туннеля фрески: людей, собак, связки меха и вещи на санях. Он не заметил их по пути вниз: слишком боялся отпустить сани.
