Тиа рывком расстегнула браслеты и бросила их на песок, проклиная себя за то, что не поняла этого раньше. Она теряла время.
Тиа положила одну руку на лопатку Кэсси, а другой проникла в теплое чрево собаки. Она тут же нащупала неподвижное тельце последнего щенка и осторожно вытащила его наружу. Он оказался вполовину меньше других щенков, лежал беспомощным мокрым комочком на ее ладони. И не дышал. Ничего не говоря, Долан протянул ей чистый кусок меха, и Тиа вытерла им крошечное существо. Затем она принялась энергично, но очень осторожно растирать ему голову и спину. Она чувствовала слабое биение сердца зверька на своем запястье и всеми силами боролась за его жизнь, не обращая внимания на Долана, который, не издавая ни звука, замер за ее спиной.
Казалось, прошла целая вечность. И затем, содрогнувшись всем тельцем, щенок сделал первый вдох. Тиа тоже с облегчением вздохнула. Затем она поспешно уложила последыша рядом со спящей матерью.
Даже невозмутимый Долан в этот раз был совершенно сражен. Восемь живых щенков и здоровая мама! Тиа пододвинула щенков поближе к матери, а с другой стороны поставила обогреватель.
— Взгляни-ка на последыша повнимательнее, Тиа, — вдруг сказал Долан.
— Что с ним? — Она принялась тщательно разглядывать крошку, с упоением сосавшего материнское молоко. Он был очень симпатичным: светло-серая шкурка и — Тиа перепроверила еще раз — совершенно белые лапы.
У нее перехватило дух от изумления.
— Долан…
Четыре белые лапы. Метка собаки из легенды.
Когда поселенцы оказались в негостеприимном холодном мире, то наткнулись на стаю собак, а точнее, собак-волков, которых они назвали чикчу. Животные стали проводниками людей: показывали им, где безопасно ходить по льду, помогали охотиться, добывая мясо и шкуры. Сара, внучка Грейс, была особенно близка со своей чикчу, собакой с темной шерстью и белыми лапами.
Каждый чикчу Грейсхоупа являлся прямым потомком этих первых легендарных собак. Некоторые были черные, некоторые — белоснежные, у некоторых на морде красовалась забавная маска. У кого-то были темные лапы, кто-то щеголял тремя белыми и одной темной и так далее, но ни разу больше не появлялось собаки с четырьмя белыми лапами. До сегодняшнего дня.
Все знали легенду: белолапая чикчу Сары была символом великого путешествия в Грейсхоуп, и до тех пор, пока нельзя безопасно пересечь холодный мир, другой такой собаки не появится. Тиа никогда не верила в эти сказки.
Долан меж тем внимательно наблюдал за щенком.
— Он маленький и слабый. Надо будет как следует приглядеть за ним, прежде чем говорить о чем-либо.
Он потрепал Норму по загривку и улыбнулся Тиа:
— Ты замечательно справилась.
Когда Тиа зевнула, Долан сказал:
— Не волнуйся насчет графика. Ты сделала сегодня больше, чем просто отработала девятичасовую смену. Отправляйся домой.
Тиа покачала головой.
— Никаких поблажек, — твердо сказала она. — Ты же знаешь, что мне нужно быть очень осторожной. В любом случае, я хочу побыть здесь, пока Кэсси не проснется.
Долан пожал плечами.
— Делай, как тебе заблагорассудится.
Тиа вытянулась у бортика прямо на песке, положив голову на край вольера, где щенята сладко спали вместе с Кэсси. Спустя какое-то время она сквозь сон почувствовала, как Долан подложил ей под голову свернутый валик из меха. Хвост Нормы обмахнул ее руку, когда они уходили. Поблагодарив их про себя, Тиа снова провалилась в сон.
Глава пятая
Питер
Северо-восточная Гренландия
Когда ты в Америке, то всегда можешь как-то обозначить место, где находишься. Ты в Нью-Йорке, в округе Ориндж или, на худой конец, в центре озера Хурон. Ты где-то.
Как успел понять Питер, в Гренландии дела обстояли совсем не так. Если ты не в одном из маленьких городков, усыпающих побережье, вполне возможно, что ты находишься в месте без названия. Когда Питер спросил папу, где они будут жить, тот ответил что-то вроде «на ледниковом щите близ города Куанаак».
Из окна самолета Куанаак напоминал маленькое клетчатое одеяльце на берегу океана. Папа прокричал ему (потому что приходилось перекрикивать шум мотора), что эти самые клеточки представляют собой дома, построенные из древесины, привезенной сюда на лодках. В Гренландии вообще не было деревьев.
Питера трясло и подбрасывало вместе с гудевшим самолетом. В нем не было пассажирских сидений. Они сидели, опираясь спинами на красную металлическую сетку из плотного материала, растянутую на крючках от пола до потолка. И было холодно. Несколькими часами раньше Джонас наклонился к нему и прокричал:
— У тебя еще задница не отмерзла?
— Ледяная! — крикнул ему Питер.
Самолет стал описывать круги, из-за чего у Питера желудок скрутило узлом, и затем начал снижение. Мальчик вытянулся, пытаясь разглядеть, куда же метит пилот, но внизу был только ровный белый лед.
— Зачем они назвали ее Зеленой страной, если там нет ничего, кроме снега? — спросил его как-то Майлз. Питер не знал, что ответить.
Сейчас он подвинулся к Джонасу и спросил то же самое.
Джонас улыбнулся и ответил, сложив ладони рупором у рта:
— Мошенническая реклама!
Когда самолет приземлился, Питер уже почти превратился в ледышку. Один из пилотов взял его за руку и помог подняться на ноги. Питер подумал о том, как хорошо было бы сейчас ввалиться в кафе и заказать горячего шоколада и солидную порцию картошки фри. Он подошел к двери самолета и не увидел ничего, кроме белоснежных полей до самого горизонта, где белизна встречалась с беспросветно-серым небом. Мама, щурясь от ветра, вглядывалась вдаль.
Папа соскочил на землю рядом с ним.
— Ну что, не забыл перчатки? Замечательно. Давай разгружаться.
Пилоты помогали им. Они работали молча, потому что рев моторов почти оглушал. Папа объяснил, что никто не рискнет выключать мотор на леднике — существовала реальная опасность потом не завести его.
Коробки с вещами все не убывали. Доктор Солемн и Джонас показали Питеру с мамой, как строить «грузовую линию»: это означало, что коробки и ящики складывают друг за другом так, что их можно найти и после бурана. Пилоты вынесли несколько больших плоских тюков, в которых, по словам папы, помещались их палатки. Затем показались тюки поменьше — убежища для собак. Собак должны были привезти из Куанаака в ближайшие дни. Закон запрещал брать в Гренландию своих собак: инуиты стремились сохранить местные чистокровные породы, как сказал Джонас.
Пилоты остались с ними, чтобы помочь установить две небольшие нейлоновые палатки, в которых они будут жить первые дни. Одна для Питера с Джонасом, другая — для папы с мамой. Каждую палатку надо было закрепить двенадцатью длинными штырями, так, чтобы ее не снесло ветром. Когда в снег воткнули последнюю бамбуковую жердь и заработала пропановая плитка, пилоты пожали всем руки, сели в самолет и улетели.
