Поначалу оно и было зашибись. Первым делом они купили квартиру. Большую, трехкомнатную, в самом центре. Ремонтом Игорь занимался сам, Нина к тому времени уже была беременна.
– Не думай об этом, малая! И о бабках тоже не думай! Я все решу. Мужик я у тебя или кто? – Он подхватывал смеющуюся Нину на руки и кружил по пока еще пустой и гулкой гостиной их новой квартиры.
– Мужик! – От этой порывистости и решительности у Нины захватывало дух и закладывало уши. – Игорь, поставь меня, пожалуйста, на место! Меня сейчас укачает!
Но он никогда не останавливался сразу, и, когда Нина наконец оказывалась на ногах, голова ее и в самом деле шла кругом и приходилось замирать с крепко зажмуренными глазами, чтобы переждать волну тошноты.
– Зачем тебе работать, малая? – спрашивал Игорь, целуя Нину в изрядно округлившийся живот. – Хватит с нас и твоего института! Моя женщина, – да, он никогда не называл ее женой, – моя женщина должна хранить домашний очаг! Сколько тебе дать денег на очаг, малая? Ну, говори, не стесняйся! Я получил на работе бонус. Очень большой бонус, малая!
Она пыталась расспрашивать его про работу. Потому что, хоть он и не называл ее женой, они были семьей, она собиралась родить ему сына. Но он всегда отшучивался.
– Не забивай голову, малая! Женщине положено знать о своем мужчине только одно – он способен ее обеспечить! А каким способом он добудет мамонта, не должно ее волновать!
На охоту на мамонта Игорь ходил в дорогом костюме и в до блеска начищенных туфлях. Костюмы и туфли он покупал во время своих частых поездок в командировки. Оттуда же, из командировок, он привозил подарки и Нине. Только ей не были нужны подарки, ей хотелось находиться рядом со своим… мужем. Да, в душе она считала Игоря мужем. И ей хотелось знать, какой он не только дома, но и на работе. Ей хотелось знать, какая у него работа. Хотелось понять, как так вышло, что необразованный парень с района почти в одночасье взлетел так высоко и так стремительно.
Она была молода и наивна, но она не являлась дурой. У нее имелись глаза и уши. Она умела собирать и анализировать информацию. Она видела людей, с которыми общался Игорь. Респектабельность и роскошь напоказ. Дорогой автомобиль, хороший портной, модный парфюм… И речевые ошибки, которые все портили, выдавали с головой, не намекали даже, а криком кричали о происхождении и образовании. Об отсутствии образования. О таких говорят – из грязи в князи. Вот только из грязи ли? И точно ли в князи? И что это за бизнес, который поднимает посреди ночи с постели, заставляет спешно одеваться и пропадать иногда на сутки, а иногда и на недели? Что это за бизнес, который возвращает ей мужа то смертельно уставшим, то чертовски злым, то мертвецки пьяным со следами дамской помады на накрахмаленном вороте английской сорочки?
Однажды Нина спросила. Дождалась, когда Игорь проснется, залпом осушит бутыль ледяной минералки, примет душ и зайдет с тыла, чтобы обхватить ее за необъятный уже живот. Спросила про помаду, но имела в виду все сразу.
Он снисходительно фыркнул, горячо дыхнул Нине в затылок замаскированным мятной жвачкой перегаром, погладил живот, а потом сказал:
– Я люблю тебя, малая. Люблю с тех самых пор, как увидел в первый раз. – Правой ладонью он вычерчивал круги на ее животе, а левой скользил выше, от живота к груди. – Но ты беременна, а я мужик. Понимаешь?
Наверное, в тот момент ей нужно было развернуться, упереться в него своим безразмерным беременным животом и заглянуть в глаза, чтобы он тоже кое-что про нее понял, но она струсила, до крови прикусила губу и промолчала. Она была беременна, и в тот момент ей казалось, что беременность – это синоним беспомощности. А еще ей хотелось верить, что все изменится, стоит только появиться на свет их ребенку.
Темка родился, и все снова стало хорошо, почти как прежде. Если бы Нина сумела забыть про чужую помаду и запах чужих женщин на коже своего мужчины. Да, всего лишь мужчины. В какой-то момент она перестала думать об Игоре как о своем муже. Как-то так само собой получилось. Зато Нина начала думать о будущем. Рождение ребенка делает женщину очень внимательной ко всему, что раньше казалось незначительным. А еще расчетливой. Наверное, уже тогда, еще не отдавая себе в этом отчета, она готовилась уйти. А когда Игорь в первый раз заговорил про «нормальность», смутное решение стало обретать плоть. Когда в ее жизни появился Темка, она как-то враз, в одночасье перестала быть инфантильной. Словно щелкнуло что-то внутри, перенастраивая ее на новую жизненную программу. Теперь она больше не малая. И теперь она больше никогда не останется одна. Даже если Игорь решит, что они с сыном недостаточно «нормальны» для того, чтобы по-прежнему находиться в кругу его интересов и забот. Кажется, именно тогда Нина начала откладывать деньги на черный день и искать подработку в интернете. Кажется, именно тогда она поняла, что сумеет продержаться без Игоря. И примерно тогда же задумалась над тем, что прячет Игорь в сейфе за репродукцией «Звездной ночи» Ван Гога. Ей понадобилось три дня, чтобы подобрать код, и еще примерно столько же, чтобы решиться заглянуть в сейф.
Там, рядом с несколькими пачками стодолларовых купюр, лежали пистолет и простая пластиковая папка с документами. Нина не тронула деньги, но сфотографировала все документы до единого. Материнство сделало ее осторожной, проницательной и расчетливой, шепнуло, что информация может пригодиться в будущем.
И она пригодилась. Как же, оказывается, плохо она знала человека, с которым связала свою жизнь! Рубаха-парень, простой, грубоватый, но при этом везучий, умудрившийся поймать удачу за хвост. Вот так она думала об Игоре. Предпочитала думать. Она не верила дорогим костюмам, английским сорочкам и итальянским шелковым галстукам, считала их если не блажью внезапно разбогатевшего человека, то дымовой завесой, превращающей парня с района в преуспевающего бизнесмена. А на самом деле Игорь был гением, темным финансовым гением. Бумаги, бережно хранившиеся в простой пластиковой папке, подтверждали гениальность, а пистолет делал темное настоящее почти чернильно-черным. Названия фирм – настоящих и подставных, имена – неизвестные и широко известные, счета – все сплошь офшорные, суммы – все сплошь шестизначные. Или Игорь не был гением, а являлся доверенным лицом криминального гения? Настолько доверенным, что имел доступ к информации, в равной степени бесценной и опасной.
Второе предположение не исключало первого. Криминальные гении не окружают себя простаками и уж тем более не вводят их в ближний круг. Оставалось очертить круг…
Так уж вышло, что сначала всей Нининой жизнью была мама, потом Игорь, а потом Темка. Так уж вышло, что Игорь отделял жизнь личную от жизни общественной. Защищал ее от правды? Стеснялся такой своей работы? Скорее всего, и первое, и второе.
Это сначала, пока он ее любил. А теперь? Что знала Нина о нем теперь? Из бумаг, спрятанных в сейфе, она узнала куда больше, чем от самого Игоря. Например, о том, что он купил загородный дом. Особняк в четыреста квадратных метров, если верить договору купли-продажи. Или о том, что месяц назад он летал во Францию, если верить визе в его паспорте. И, наверное, летал не один, если верить копии дарственной на новый «Бумер». В дарственной значилось имя. Нина погуглила и нашла то, чего боялась, но к чему была уже готова. Девица оказалась молода и хороша, девица была копией самой Нины, ее улучшенной копией. Девица была активна в соцсетях и постила в Инстаграме по несколько фотографий в день. Нашлись там и фото из Франции под тегом «Париж_город_влюбленных».
