Я помедлил, думая, с чего начать и что не стоило бы рассказывать. Например, про Клавдия я говорить не хотел. Зато теперь понятно, почему Кузнецов оказался под подозрением. Все это время он скрывал лабораторию. А Казимир? Знал или нет? Думаю, что нет. Еще мне начало казаться, что Армстронг разными способами постепенно раскрывала мне суть происходящего. Не сразу, а постепенно. Зачем? Чтобы я проникся ее идеями? Какой во мне прок?
– Ну, во‐первых, ты был прав. Они хотят полететь на Марс или еще куда-то.
– Когда? Сегодня?
– Сегодня? – удивился я. – Но как? Разве что на метле.
– То есть космодром ты не нашел? – Голос звучал встревоженно.
– Я нашел многое. Прямо скажем, не ко всему я был готов. Но космодром…
– Боря, послушай. Не знаю почему, но президент выбрал именно тебя. По какой-то неизвестной причине они решили тебя посвятить. Просто расскажи мне все, что ты видел.
С чувством того, что я что-то делаю неправильно, я сказал:
– Под водой в Разломе я видел что-то похожее на ракеты.
– Под водой? Ну, конечно!
– Там ты не искал, похоже, – сказал я.
– Сколько их?
– Я не считал, думаю, что около восьми. Но…
– Что но?
– Но в любом случае не полетят же они из воды.
– Почему? – Полицейский говорил теперь иначе. – Разве ты не слышал про системы подводного старта? Их еще массово не использовали для крупных ракет, но для небольших и средних – уже давно. Так что, голубчик, ты нашел наш космодром. Не ожидал, честно. Под водой!
– Рад помочь. И что теперь будет? – спросил я.
Полицейский задумался на пару секунд и сказал:
– Я только одного не могу пока понять.
– Что?
– Как они попадут в ракеты. Мы обследовали весь берег Разлома. Нет никакого подводного транспорта. Даже намека. Ты на чем погружался?
– На батискафе. Но он один. Рассчитан всего на…
Я осекся. Теперь я понял почти все.
– На сколько? Что ты хотел сказать?
– Они могут погружаться на батискафах. Думаю, вам надо патрулировать на лодках вдоль берега и отслеживать всплывающие батискафы.
– Хорошая идея. Молодец, Боря. – Он замолчал, а потом сказал: – Знаешь что?
– Что?
– Я вижу, что ты рядом с частью. Ты лучше не ходи туда.
– Почему?
– Не стоит. Мой тебе добрый совет. И, кстати.
– Что?
– Ловко ты моих бойцов уложил.
Связь была закончена. Я прислушался. За разговором я не осознал, что происходит что-то странное и несвойственное для этого пейзажа. А именно звучит классическая музыка. Что это, черт побери?! Ну да, конечно. Преподобный! Как-то сразу я снова оказался в реальном мире. Тропинка тем временем вывела меня к смотровой площадке, визуально закрытой со всех сторон естественным ландшафтом.
Охрана пропустила меня, и я оказался в очень странном месте. Точнее, нет. Для меня такие места были более чем естественными. Но я не ожидал увидеть такое место здесь. Больше всего, конечно, поражал воображение огромный экран, на котором был виден южный край Разлома. Картинка была, очевидно, взята из прямой трансляции социальной сети. И внизу справа подписано, сколько устройств в данный момент подключено к просмотру. Там была единица, потом шла тройка, а потом еще девять нулей.
Помню, как-то раз мне пришлось ехать по трассе. Почти десять часов с небольшим перерывом я сначала плелся за трейлерами, а потом, не выдержав, начал обгонять. Обгонять и обгонять. И помню это странное чувство, когда на четвертый час успешной борьбы с трафиком въехал наконец в город. Руки тянутся продолжить эту веселую чехарду, но глаза видят, что это уже вне правил. Здесь обгон по встречной запрещен. Что-то подобное я почувствовал и теперь. После нескольких дней почти дикой гонки, погружений под воду, бомбежки и преследования дронами я оказался в ВИП-зоне. Как бегун, разорвавший грудью ленточку финиша, я продолжал бежать, но забег уже закончился и вместо полотенца тебе предлагают канапе и «Вдову Клико» или «Татинджер», «Биллини», «Кир Рояль», а для серьезной публики – «сингл молд» со льдом или безо льда.
– Борис Андреевич.
– Мое почтение.
– Боря.
– Привет, старина!
Я и забыл, что существует светское общество. А тут теперь было именно оно. Политики, олигархи, журналисты, блогеры, консультанты. Почти всех я в состоянии узнать. Министры, космонавты, руководители администрации, советники, нобелевские лауреаты, бизнесмены из золотой сотни. Был Преподобный со своими шутами, был сам президент, была Елена Романовна. Я узнал глав и высокопоставленных чиновников нескольких государств, включая Сюннустан. Была и Екатерина Андреевна в окружении нескольких людей, включая Кулика. Даже Лазарев в инвалидном кресле уже пил шампанское, при этом на его коленях сидела девочка. Мир как будто и не знал о грядущем Армагеддоне. Либо это были его архангелы. Живой симфонический оркестр и время от времени оживающий ортодоксальный хорал придавали мероприятию привкус загородного светского бала с ноткой деревенского безумия.
Все это сочеталось с беспрецедентным количеством охраны и всевозможной военной техники, которую мы могли лицезреть и в воздухе, и на суше, и даже на воде. Решив, что угроза, которую высказал полицейский, была, мягко говоря, преувеличена (помимо прочего, здесь же была и сама Елена Романовна!), я решил не спешить и вникнуть в суть происходящего, прежде чем делать резкие заявления. Поэтому, пересиливая огромное желание посмотреть в глаза президенту, предостеречь Елену Романовну, схватить и призвать к ответу Армстронг, я подошел к Лазареву. Как и обещал рядовой Дунаев, на меня и правда никто не обращал внимания, я запросто пересек ВИП-зону по диагонали, найдя еще недавно умирающего миллиардера в отличном расположении духа.
– Вижу, ты идешь на поправку, – сказал я.
– О, привет! – ответил он, хватая канапе с подноса проходящего мимо официанта. – Знакомься, это Афина. Кстати, я на морфине, поэтому здесь. Никак не мог пропустить это событие.
– Привет, Афина, – я погладил девочку по голове. – Дружище, я рад, что тебе лучше. Но, может быть, по дружбе ты мне скажешь, что ты здесь делаешь? Признаюсь, не знал, что ты религиозен и готов из-за Христа рисковать жизнью.
– Шутишь?! – Лазарев искренне засмеялся. – При чем тут это? Что, ты думаешь, тут происходит?
– Что? – спросил я.
– Предположи, – он хитро улыбнулся.
– Не знаю. Тебя чуть не убили. Военный переворот?
– Что за глупости? Меня так просто не убьешь. – Он отпил добрый глоток шампанского. – Аукцион, мой друг. Тут идут торги. Ты же знаешь, что вся моя жизнь – это слияния и поглощения. Тут вот-вот состоится крупнейшая сделка нашей эпохи.
